Пташка - Ксения Скворцова

Гнеда прищурилась, ещё раз оглядывая незнакомку с ног до головы. Как же она сразу не догадалась. Сид ведь обмолвился, что у него в Корнамоне кто-то был. Что ему не нужна жена. Так вот она, эта его «хоть». Теперь ненавидящий взгляд и наглые речи обретали смысл.

— Как тебя зовут? — спросила Гнеда разом поблёкшим голосом, в котором больше не звучало ни капли воинственности.

— Дейрдре, — надменно ответила девушка, но вызывающий взгляд стал менее уверенным. Переход соперницы от враждебности к равнодушию насторожил её.

Гнеда кивнула, будто подтверждая собственную мысль.

— Уходи, Дейрдре, — сказала она устало.

— Не-е-ет, я не уйду, — протянула рыжая, хищно оскаливаясь и медленно, по-звериному, поднимаясь. — Думаешь, он станет твоим? — Её зубы неприятно сверкнули, и быстрым, каким-то мужским движением Дейрдре выхватила из-за сапога нож.

Гнеда перевела неподобающе спокойный взгляд с лица девушки на оружие в её руке и обратно.

— Не думаю, что Брану понравится, если ты перережешь мне горло. Даже скорее наоборот.

Дейрдре тяжело дышала, не отводя глаз от Гнеды. Её волосы растрепались, и девушке пришлось раздражённо сдуть кудряшку, лезшую в глаза. С отстранённостью Гнеда подивилась на собственное безразличие к тому, что произойдёт дальше. Она не сомневалась в решимости своей соперницы, но всё равно не испытывала страха.

— Может, ты не знаешь, но я не своей волей выхожу за него, — продолжала Гнеда, — и не по своей воле приехала сюда.

— Как же, — процедила Дейрдре, и её взгляд налился уже знакомой ненавистью, — свадебный дар ты тоже по принуждению готовишь?

Гнеда растерянно поглядела на рубаху в своих руках и еле слышно вымолвила:

— Это не для него.

Дейрдре недоверчиво сожмурила глаза.

— Я не хочу, — голос Гнеды пресёкся, и она неловко откашлялась, — не хочу выходить за Брана. Я совсем не знаю и не люблю его, как и он меня. Разве тебе не известно, что ему от меня нужно?

На челе девушки возникло сомнение, но она всё ещё не желала отступать.

— Я убью тебя, — пообещала Дейрдре, делая шаг вперёд, но Гнеда почувствовала, что за её словами уже не было истинного намерения.

Она опустила руку с сорочкой так, чтобы не закрывать груди, будто подставляясь. Будто предлагая Дейрдре наиболее выгодное место для удара.

— Твой ворон украл курицу, чтобы она несла ему золотые яйца. Как думаешь, что будет с тобой, если ты задушишь её, лисичка?

Лицо Дейрдре дрогнуло от наглости соперницы и сознания собственного бессилия. И повинуясь женскому или животному чутью, она спросила, кивнув на рукоделье, безошибочно нащупав единственное уязвимое место противницы:

— Кто он?

Гнеда опустила глаза, в которых тут же умер затеплившийся было огонёк, рождённый необходимостью защищаться. Она вновь вспомнила, что была всего лишь жалкой и слабой предательницей.

— Почему же ты не убежишь? — с неожиданным упрёком спросила Дейрдре, которая, кажется, забыла о ноже, зажатом в её правой руке. Наверное, она могла бы убить. И уж без сомнения, эта девушка не стала бы идти за постылого.

— Я поклялась Брану, что не убегу. Что выйду за него, — пробормотала Гнеда, не находя в себе сил взглянуть в глаза девушки, стоявшей напротив, которая, казалось, вдруг стала олицетворением совести, чести и остатков её, Гнеды, достоинства.

Дейрдре нахмурилась, а губы её неприязненно изогнулись.

— Поклялась? — презрительно переспросила она. Из её уст это слово звучало как ругательство. — Ну и дура же ты.

— Уходи! — закричала вдруг Гнеда, сжимая кулаки так, что ногти до боли впились в ладони, а Дейрдре испуганно вздрогнула. — Убирайся!!

Она явилась через несколько дней и принесла с собой кусок кроваво-красного полотна, из которого, и никак иначе, по её утверждению, следовало сшить ластовицы. Гнеде не оставалось ничего, кроме как признать правоту непрошенной гостьи и переделать работу.