Пташка - Ксения Скворцова

Лихорадочно вспоминая заветы сида о том, что делать, если ранили в бою, Гнеда быстро огляделась. Сперва она как могла коротко обломила стрелу, чтобы та не мешала. Вытащить наконечник следовало в безопасном месте, а пока необходимо было запереть кровь. Найдя неподалёку троепутник, она сорвала несколько крупных листьев и осталась лишь в верхней, побуревшей от болотной грязи рубашке. Снятую же исподнюю сорочку девушка разорвала на несколько широких полос. Она бережно задрала одежду наставника и приложила к ране траву, а на неё — смотанный кусок ткани с ворота, покрытый алыми знаками. Узоры берегли душу человека, держали её во плоти, поэтому матери с таким усердием покрывали шитьём все места, где тело выходило из-под защиты рубашки. Гнеда сама украшала свою исподницу да и не была особенной искусницей, однако нынче истово просила силы Земли и Неба о защите для Фиргалла.

Девушка перевязала его оставшимися полосами, пропуская их вокруг туловища сида, стараясь не тревожить обрубок стрелы. Закрепив непослушными пальцами узелок, она осторожно опустила рубаху и огляделась. Нужно было разыскать лекаря или любую помощь, но где их взять посреди леса?

Гнеда вспомнила о вещах Фиргалла. Последнее, чем ей хотелось заниматься, это обшаривать начавший околевать труп, но выбора не оставалось. Девушка присела на корточки перед мертвецом и брезгливо откинула полу плаща, скрывавшую перевязь налучья. Оружие поверженного врага принадлежит победителю. Не возьмёшь ты, обязательно возьмёт другой, и кто поручится, что не использует против тебя самого. Гнеда расправилась с застёжкой и вытянула перекидной ремень с луком, затем отцепила колчан, откуда хищно торчали красные и чёрные хвосты стрел.

Стеклянные глаза не мигая пялились в небо. Зубы свело оскоминой, и девушка накинула полотнище на лицо разбойника. Выдохнув, она продолжила. На его поясе висела пухлая, вместительная на вид калита. Гнеда вытащила нож и срезала её, не тратя времени на расстёгивание замочка. Сумка была добротная, сшитая из хорошей кожи, пообтёртая временем и долгой службой. Девушка распустила завязки и вытряхнула содержимое на землю. Первыми вниз спорхнули откромсанные куски золотой сидовой вышивки, которые Гнеда сразу спрятала за пазуху. Звякнули монеты — несколько блестящих, остальные замусоленные, с неровными краями и едва различимым рисунком. Огниво с кремнём, пучок верёвки. Девушка съёжилась, заметив нанизанные на ниточку девичьи перстеньки, десятка два, не меньше. Нет, она не собиралась даже думать о судьбе этих украшений и их хозяек. Маленький скудельный пузырёк с плотно притёртой пробкой. Несколько щепок, небольшая деревянная ложка. По обтёсанной гладкой ручке сверху вниз текли залесские буквы, процарапанные не совсем уверенной рукой: «брата хлебалка».

— Нет больше у тебя брата, — тихо сказала Гнеда неизвестному ложечнику и вздохнула.

Она сгребла всю кучу и запихнула обратно в кошель. Вернувшись к трупу, девушка присела и засучила ему рукава. На исполосованной рубцами кисти красовались снятые с Фиргалла запястья. Морщась от то и дело подкатывающих приступов дурноты, Гнеда с усилием стянула украшения, а затем выудила с шеи убитого длинную верёвку, на которой позвякивали кольца сида. Она махнула клинком, ловя ладонью посыпавшиеся перстни. Кажется, всё.

Девушка подошла к лошадям, которые боязливо поджимали уши и беспокойно переступали на месте. Из дорожной сумы Фиргалла торчал его скомканный плащ. Гнеда заглянула внутрь — сапоги тоже нашли себе место в хозяйской котомке. К седлу был привязан и Солес, меч сида. Девушка прошлась рукой по ножнам и вымученно улыбнулась. Цел меч, цел и Фиргалл. Осталось только выбраться отсюда и найти подмогу.