Пташка - Ксения Скворцова

Гнеда не выходила из светёлки два дня, и еду ей приносила одна и та же глазастая и шустрая чернавка по имени Сторонька. Она почти сразу перестала дичиться и с удовольствием задерживалась у гостьи, дожидаясь, пока та доест, чтобы унести посуду. Девушка оказалась любопытной и болтливой, что выходило на руку Гнеде, которой нужно было узнать как можно больше и быстрее о месте, куда она попала.

Из всего, что наговорила служанка, Гнеда поняла, что женой господина Судимира была боярыня Вышеслава, добрая, но «страсть, какая строгая». Их старший сын Судислав жил с женой и малыми детьми тут же, в усадьбе. Судислав с отцом состояли в дружине князя и часто бывали в отъездах. Средний Творимир тоже имел свою собственную семью, но жил отдельно на торговой стороне. Когда же речь зашла о младшем, Сторонька поначалу лишь хихикала в кулак, делая большие глаза, и многозначительно глядела на гостью. Но позже Гнеда всё-таки добилась от неё, что Бьярки на самом деле звали Брячиславом и он был всеобщим баловнем. Другую любимицу семьи, дочь Сбыславу, две зимы назад выдали в приграничный Суходол.

Узнать о самом князе толком не удалось. Его, по словам Сторони, видели мало и издали, в отличие от княжича Стойгнева, воспитанника Судимира и частого гостя в усадьбе.

Также, как с досадой поняла Гнеда, весь дом был переполошен их стычкой с молодым боярином, и с тех пор ни о чём другом и не говорили. Люди посмеивались над Бьярки, которого сумела одолеть щуплая девчонка, и, кажется, нечаянно Гнеда нажила себе врага. Впрочем, девушка и так догадывалась, что кроме Судимира у неё не было союзников в этом доме.

Гнеда коротала время за прялкой, которую нашла тут же, на лавке у окна. Вся горенка будто была устроена нарочно для неё, совсем как в Кранн Улл, и девушка подивилась на это совпадение. Можно было подумать, что и здесь готовились к её приезду. Гнеда села за работу, чтобы унять тревогу привычным занятием, но оно плохо отвлекало от неспокойных раздумий. Руки сами по себе тянули нить, а в голове снова начинали роиться мысли и сомнения. Неожиданно дверь без стука отворилась, и на пороге, предваряемая служанкой, возникла высокая женщина с худым лицом и дородным станом. Её голову венчал прихотливо намотанный убрус, с узорчатого очелья на виски опускались жемчужные рясна. Багряный навершник поблёскивал бисерным шитьём при каждом величавом движении.

Гнеда встала и поклонилась хозяйке дома. Боярыня переступила порог, небрежным кивком отсылая чернавку. Дверь закрылась, и Вышеслава остановилась, глядя на Гнеду прямо и спокойно, неторопливо перебирая белыми холёными пальцами шёлковую косынку. Холодные серые глаза бесстрастно изучали девушку, и этот сухой взор смущал гораздо сильнее, нежели отвращение Бьярки или доброжелательная пристальность Судимира.

— Вот ты какая, — вымолвила наконец боярыня. — Благодарствую тебе, Гнеда, что не оставила в беде Судимира Брячиславича.

Тут она, к ужасу девушки, быстро и плавно поклонилась, да так, что, кажется, платок скользнул по полу. Но вот уже снова глаза Вышеславы оказались прямо напротив, и Гнеда засомневалась, не померещилось ли ей.

— Будь гостьей в нашем доме. Видно, — добавила она задумчиво, — сама судьба послала тебя нам.

— Благодарю тебя, госпожа, — ответила девушка, не переставая ни на миг чувствовать неловкости.

Гнеда была готова биться об заклад, что эта женщина желала бы никогда не встречать её и уж тем паче не привечать в своём доме. В жене Судимира не было враждебности, но сквозило… неодобрение?

— Что же, выходит, ты выросла совсем сиротой? — спросила боярыня без намёка на притворное сочувствие, какое Гнеде иной раз доводилось слышать.

— Да, госпожа.

Вышеслава лишь покачала головой.

— Дай знать, коли тебе что понадобится.

— Я… Я не привыкла сидеть без дела, госпожа. И не хочу быть приживалкой.