Пташка - Ксения Скворцова

Девушки накрыли её одеялом и удалились, и Гнеда пробовала заснуть, но, взбудораженная чужими запахами и прислушиваясь к окружающим звукам, лишь болталась на границе неспокойной дремоты. Трудно сказать, сколько прошло времени, когда дверь в её горенку тихонько отворилась и на пороге возник Судимир.

— Лежи, — негромко сказал он Гнеде, которая испуганно дёрнулась, порываясь привстать. — Ты в моём доме. Тебя здесь никто не тронет.

Боярин сел на приставную скамью подле постели и некоторое время молча рассматривал лицо Гнеды, так что ей захотелось накрыться с головой, только бы спрятаться от пристального взгляда. Но вот Судимир удовлетворённо улыбнулся, словно убедившись в чём-то, и его глаза потеплели. Он покосился на её повязку.

— Бьярки укусил тебя, — сказал боярин с усмешкой. — Он не хотел. Он думал только проучить.

Гнеда нахмурилась.

— Мой сын, — пояснил Судимир, а его глаза снова залучились. — Ты, кажется, знакома с северным наречием?

Гнеда медленно кивнула, отчаянно сожалея о том, что позволила боярину это проведать.

— Моя семья происходит с Севера, — продолжал Судимир, — а далёкий предок, первый, осевший на залесской земле, носил имя Бьёрн.

— Медвежонок, — слабо усмехнувшись, промолвила Гнеда, только теперь вдруг понимая смысл прозвища.

— Да, — засмеялся Судимир, потирая колени. — Медвежонок Бьярки.

Гнеда подумала, что трудно было представить более неподходящее имя. Бьярки скорее напоминал хищную пронырливую ласку, чем неуклюжего косолапого детёныша.

— Я решила, что ты тоже свенн, господин.

— Что ж, во мне достаточно свеннской крови, — согласился боярин. — Я часто бываю на Севере, да и не скрываю своей приязни к ним. Веду дела с тамошними гостями, и далеко не всем это по нраву. В последнее время северян не особо-то жалуют, пытаются рассорить с залесцами. Я должен был быть осторожнее. Впредь будет мне наука. Когда я говорил, что если бы не ты, то мне несдобровать, я ведь не преувеличил. Я пред тобой в долгу, Гнеда.

— Спасибо тебе, господин, на ласковом слове. В расплате мы. Если б не ты, княжич бы меня не пожалел. Дай только до завтра у тебя переночевать, и поутру уйду, не побеспокою больше.

— Экая ты норовистая! — снова засмеялся Судимир. — Куда же ты пойдёшь?

Гнеда нахмурилась, прикусив губу. Теперь наверняка весь Стародуб судачит о произошедшем. Кто примет её после такого?

Боярин, заметив смущение девушки, сжал её здоровую руку.

— Вот что. Княжич бы тебя не погладил по голове, но и с плеч её снимать бы не стал. Я тебя от срама разве что избавил, а ты меня от верной гибели. Я сказал, что беру тебя под опеку, и не шутил. Моё слово крепкое. Оставайся в моём доме.

Гнеда удивлённо перевела взор с их соприкасающихся рук на лицо боярина. Тут же вспомнила Жука, да и всех прочих, особенно Бьярки и его глаза, полные ненависти. Мурашки пробежали по коже, хотя под шерстяным одеялом было тепло и уютно.

— Как же я останусь, после такого-то?

— Глядишь, не съедят тебя, — усмехнулся он.

Девушка с сомнением смотрела на боярина, не доверяя его расположению, пытаясь найти истинную подоплёку такой щедрости. С другой стороны, она и вправду помогла Судимиру.

Гнеда облизала потрескавшиеся губы.

— Я могу любую работу делать.

— Что же ты делала в своих Перебродах?

— Всего понемножку, — смешалась девушка. — Пока Домомысл не умер, помогала ему переписывать книги.

— Вот как? — удивился боярин, и в его очах зажглось любопытство. — Домомысл — это тот самый добрый старик?

Гнеда кивнула.

— От него ты научилась свеннскому языку?

— Нет, от наставника, — девушка опустила глаза.

— А мечом владеть?

Гнеда резко вскинула на Судимира взор.

— Да какое там владение, — замялась она.

— Судя по тому, что я слышал и успел краем глаза увидеть, ты не пральником моего сына охаживала. — Боярин улыбнулся в усы, словно позабавившись этой мысли.