Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Такая жизнь оказалась адом для Бихтер. Ей нужно было сражаться с Нихаль в самые спокойные и вроде бы самые безопасные моменты. Она была в постоянном напряжении: девочка пристально наблюдала за всеми её словами и поступками, чтобы найти повод для конфликта. Но после того, как началась депрессия, больше всего страдала сама Нихаль. Её раздражительность была подобна непреодолимым приступам страшной лихорадки, опалявшей бедную больную душу. Приступы делали её безрассудной; она с диким опьянением забывалась; затем выходила из этого сражения с расстроенными нервами, дрожащими бледными губами, комом в горле и болью от затылка до висков, подобно безумной птице, бившейся о прутья клетки, и приходила в себя после приступов неистовства, яснее и сильнее напоминавших о депрессии; бежала в свою комнату, чтобы скрыться от стыда этих напоминаний, от взглядов всех, кто будто будет осуждать эти несправедливости, запирала дверь и хотела терзааться в одиночестве, с вытаращенными глазами и скрюченныыми пальцами. Она знала, что несправедлива, читала это во взглядах окружавших. Свидетелями несправедливости были все: от мадемуазель Де Куртон, говорившей: «Но, девочка моя, пожалуйста, подумайте», до Шайесте и Несрин, с улыбкой одобрявших её и что-то бормотавших, проходя мимо. Она считала, что несправедливость, особенно совершённая при поддержке девушек, стала страшее и питала отвращение к себе за то, что опустилась до их уровня и стала их сообщницей. Но почему, почему так случилось? Почему у неё не хватало сил подумать, как говорила мадемуазель Де Куртон? Тогда она бы увидела, что нужно делать, чтобы искупить вину перед собой и окружающими за эти несправедливости. Она бы хотела снова ребячиться с отцом, прижаться к Бехлюлю, осыпать подарками Бюлента, наконец, стать близкой подругой Бихтер, будто ничего не случилось. Но она чувствовала, что окружающие, даже Бюлент, прячут осуждающие взгляды. Она замечала несказанные слова, замершие на устах Бихтер, и, уже не сдерживаясь, искала исправления прежних несправедливостей в новой несправедливости, веря, что, наконец, появилась причина, которая привлечёт всех на её сторону, покажет её правоту. Каждый раз она ошибалась и ни в одном из этих сражений не встретила взгляда, который бы оправдал её. Она была не права, но хотела, чтобы все оправдали и пожалели её. Да, она хотела жалости именно к себе, ей требовалось милосердие. Что-то в её душе искало доброе сердце, которое прижмёт её к себе и увлажнит её волосы своими слезами. Чьё доброе сердце? Она не могла предположить. Но она знала, что эти слёзы, горячие слёзы, которые прольются на её волосы из глубокого источника милосердия, омоют раны её сердца, бедного раненого сердца, очистят от яда и только тогда она избавится от этой страшной, разрушительной горячки.

Чьё это было сердце? Сердца окружающих отдалились от неё. Она не видела ни одного доброго сердца, которое могло бы пролить исцеляющие слёзы. Сейчас она была чужой для всех…

Повторяя про себя это слово как знак горького разочарования, с сиротским отчаянием издавая этот крик в траурное безмолвие своего одиночества, будто мучительный стон, она чувствовала себя такой одинокой, что хотела умереть.