Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Старая гувернантка, в руке у которой было несколько книг, смотрела на тёмную комнату и хотела увидеть, что внутри. Бихтер боялась дышать. Конечно, из этой неприятной ситуации можно было выйти, сказав пару равнодушных слов, но в ту минуту растерянная Бихтер, которую застали на месте преступления, искала спасения в том, чтобы мадемуазель Де Куртон её не увидела. Она замечала что-то глубокое в глазах именно этой женщины, желавшей пробиться сквозь её манеру держать рот на замке и увидеть скрытую правду. Когда она встречала сверлящий взгляд старой девы, то говорила: «Конечно знает!» Как получилось, что эта тайна проявилась в её взгляде? Сначала бессмысленная мелочь приведёт в действие мнительность, она станет наблюдать за каждым вздохом Бехлюля и Бихтер и, наконец, правда будет понятна, пусть и не точно. Правда в её руках могла быть таким страшным оружием против Бихтер, что не в силах обезвредить оружие, Бихтер решила найти способ избавиться от его владельца. Поэтому она отсылала мадемуазель Де Куртон.

Старая дева всегда ждала этого, но главным образом с той минуты, когда вовремя не сумела закрыть свою дверь и случайно узнала тайну Бихтер и Бехлюля в день, когда уезжали на свадьбу.

Поэтому, когда однажды Аднан Бей уклончиво начал искать возможность сказать, что теперь Нихаль достигла возраста, когда ей не требуется сопровождение гувернантки, старая гувернантка сразу поняла суть дела и спасла его от трудного вступления, а свои благородство и достоинство от унижения увольнения, пусть даже вежливого. Она сама попросила Аднан Бея об увольнении.

Больше всего в этом вопросе старая дева думала о Нихаль и расстаться с ней казалось настолько трудно, что мысленно она всегда откладывала эту минуту. Наконец, когда эта минута была уже так близко, что дольше откладывать было нельзя, она не смогла найти сил сказать Нихаль об этом хоть слово и оставила эту обязанность её отцу.

Сегодня, когда мадемуазель Де Куртон вернулась после полудня, Нихаль сразу сказала:

— Я всё знаю, мадемуазель, всё, всё… Вы мне об этом ни слова не скажете, понимаете? Я сообщу, когда Вы уедете, как можно скорее, может быть, завтра… Пусть всё как можно быстрее закончится, думаю, если это будет длиться долго, я не смогу найти сил. Теперь поцелуйте меня и пойдём гулять, словно ничего нет.

Нихаль не упоминала об этом во время прогулки. Она даже была весела, но иногда щурила глаза и поднимала брови, что заметила старая гувернантка и спросила:

— Дитя моё, почему Вы поднимаете брови и закрываете глаза? У Вас болит голова?

— Нет. Может быть, от солнца… — ответила Нихаль.

Когда они вернулись домой, Нихаль сказала гувернантке:

— Мадемуазель, может быть, эта наша последняя ночь вместе. Сразу после ужина мы пойдём наверх и будем говорить много о чём так долго, чтобы нам не пришло в голову увидеть друг друга хотя бы год.

***

Мадемуазель Де Куртон, не заходя внутрь, стояла в дверях комнаты Бехлюля. После небольшого колебания она позвала:

— Бехлюль Бей! Вы здесь?

Бихтер боялась быть замеченной в темноте, ей казалось таким ребячеством прятаться здесь, что она со злостью говорила себе: «Дура!» Было вполне естественным находиться в это время в комнате, особенно когда там нет Бехлюля, подышать воздухом у окна, но прятаться могло показаться подозрительным. Это могло вмиг раскрыть все тайны, особенно в глазах мадемуазель Де Куртон. Старая дева могла войти в комнату, увидеть её, что тогда?

На мгновение ей показалось, что мадемуазель Де Куртон бросается на неё с победным криком, хватает за руку и говорит: «Ах, это Вы, госпожа, прячетесь в темноте, в комнате Бехлюль Бея? Вы выгоняете меня, но, мадам, это не я должна уйти из этого дома, а Вы.» Старая гувернантка, казалось, приняла решение и пошла вперёд. Несомненно, ей хотелось положить книги, которые нужно было вернуть Бехлюль Бей. Она двигалась с нерешительностью идущих в темноте и прошла бы рядом с Бихтер.