Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Бихтер подняла глаза и посмотрела, ожидая объяснений:

— Кажется, ты не понимаешь, Бихтер. Известно, что все ушли из-за тебя и Бехлюль считает, что теперь будет казаться в доме лишним.

Аднан Бей встал с места, сел рядом с Бихтер, приблизился к её лицу и сказал с той же улыбкой:

— Кажется, Бехлюль хочет снять жилище в Бейоглу и пытается найти для этого повод. Если у него есть такая идея, я не стану возражать.

Бихтер не отвечала, она чувствовала, как кровь ударила ей в лицо и боялась показаться неравнодушной. В её сердце зародилось небольшое подозрение. Эти слова, сказанные с улыбкой, могли быть искусным допросом, скрывавшим ужасную бурю, и она, задыхаясь, сказала: «Конечно!» Потом пожалела об этом и добавила:

— Хочу сказать, что, по-моему, это совершенно неважный вопрос; только прошу, пусть Бехлюль Бей не впутывает меня, если уедет, мне надоело отвечать за всех, кто уезжает.

Бихтер говорила сердито, а Аднан Бей ещё больше заулыбался, прижался поближе и сказал:

— Нет, признайся, Бихтер. Думаю, ты будешь довольна, если Бехлюль съедет.

Качая головой, она сказала:

— Может быть!

У неё стучало в висках. Сейчас её занимала только одна вещь из этого разговора. Значит, Бехлюль уедет не на одну ночь, а навсегда и кто знает, где и с кем он будет проводить каждую ночь? А что будет с ней, с женщиной, которая отдалась ему всей душой? Внезапно она почувствовала такую враждебность по отношению к Бехлюлю, что захотела отомстить ему и в ту же минуту признаться мужу во всех грязных предательствах. За секунду перед ней будто разрушилась её жизнь. Затем она вдруг нашла чем обмануть себя:

— Но всё это может быть ложью. Может быть, он приедет сегодня ночью, может быть, вернётся днём, сейчас, через час или два…

Ей захотелось побыть одной, она испугалась, что если пробудет с мужем ещё немного, то не сможет оставаться равнодушной и владеть собой. Её спасла Шайесте, которая открыла дверь, чтобы позвать на ужин.

***

Сначала ушли Нихаль и мадемуазель Де Куртон, которая вернулась под вечер, а чуть позже Аднан Бей. Бихтер осталась одна в особняке. Весь день она не могла думать. Казалось, её невольно влекло волной. Когда все ушли, она пошла в комнату Бехлюля и несколько часов думала там, в кресле Бехлюля у открытого окна, с весенним наслаждением вдыхая прохладный воздух, не портивший этот прекрасный зимний день.

Последние лучи солнца сонно касались холмов Канлыджи, вдали белизной мутной бутылки сверкал край белого облака, медленно плывшего со стороны Бейкоза, под которым находилась широкая линия в форме постоянно сгущавшейся тени. Мимо проплывали лодки, касавшиеся спокойных вод Босфора в этот прекрасный зимний день. Пока какой-то пароход оставлял за собой клубы чёрного дыма, скрываввшие особняки на противоположном берегу пролива, крупное английское судно, на палубе которого бегали туда-сюда четыре или пять человек, тихо, как будто одиноко, двигалось к Чёрному морю.

Бихтер, равнодушно смотревшая на такое каждый день, сегодня погрузилась в раздумья. Из размышлений она смогла сделать только один вывод: ждать Бехлюля. Если он не придёт ночью, она решит, что всё кончено. Тогда она станет презренной, несчастной женщиной.

Как он проведёт эту ночь, если не придёт? О Боже! Значит её счастье зависело от такой мелочи. Она говорила себе:

— Но это невозможно. Ложь, придуманная, чтобы обмануть её! Какой дурой надо быть, чтобы не понять этого.

Затем она соединила то, что услышала от мужа со словами Бехлюля и нашла связь между ними. Потом в изнеможении сказала:

— Нет, он не придёт; кончено, всё, всё кончено.

Говоря, что всё кончено, она смотрела на воды, со слабым плеском ударявшиеся о берег пристани. Воды пролива, с младенчества певщие ей колыбельные, казалось, повторяли с искренностью старого, понимающего друга:

— Да, всё, всё…