Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Томный взгляд Фирдевс Ханым, казалось скрывавший тайную мысль под большим платком, смотрел на Бехлюля и хотел рассказать, как приятно пройдёт время здесь, под деревом за сокровенным разговором. Она сказала:

— Однажды я Вас заставлю мне рассказать обо всём по порядку… Вы понимаете? Во всех подробностях… О! Кто знает, сколько у Вас хороших историй, странных влюблённостей? Вы мне обо всём расскажете. Однажды в моей комнате Вы, снова сидя у моих ног как ребёнок, признающий вину перед матерью, и я, как мать, которая слушает о провинностях своего ребёнка и получает от этого удовольствие…

Бехлюль улыбнулся:

— О! Мама! Откуда Вы это взяли? Могу я кое-что Вам сказать? Но нет, не скажу.

Фирдевс Ханым настаивала, хотела, чтобы он непременно сказал. Казалось, Бехлюль уступил её настойчивости:

— Ладно, скажу. Когда смотрю на Вас, то иногда сомневаюсь, что Вы можете быть матерью Пейкер и Бихтер. Вы так молоды…

Фирдевс Ханым ответила с кокетливым смехом и странный смысл исходил из глубины её тёмных глаз:

— О! Если Вы ещё немного постараетесь, то красивой фразой объяснитесь мне в любви.

Бехлюль тоже смеялся. Среди смеха не было слышно, что они говорили. Локоть Бехлюля случайно касался колена Фирдевс Ханым, а всё ещё белая пухлая рука Фирдевс Ханым, украшенная разными кольцами, была забыта на руке Бехлюля.

Рядом с корзинами поодаль находилась группа из Шакире Ханым, Несрин и Шайесте. Катина и Джемиле вешали гамак между двумя деревьями, чтобы укачать начавшего капризничать Феридуна. Впереди разгорелась игра в мяч и Бихтер и Пейкер было очень весело. Две сестры сбросили накидки с плеч. Нихаль и гувернантку всё ещё не было видно.

Шайесте, краем глаза указывая на Фирдевс Ханым и Бехлюля, сказала Шакире Ханым: «Для молодого господина нашлось хорошее развлечение…»

Несрин хихикала, не осмеливаясь высказать слишком смелые мысли, и так дополняла фразу старшей служанки. Последнее слово осталось за Шакире Ханым:

— Я не из тех, кто останется в особняке, если будут давать меньше работы. Как только не станет работы, я заберу Джемиле и уйду. Тогда сколько угодно наблюдайте за развлечениями молодого господина.

У Шакире Ханым была строгая, не допускавшая умеренности, мораль. Уже некоторое время она не могла сдержаться, когда видела Бехлюля с Фирдевс Ханым и Пейкер. Если Шайесте и Несрин считали это лишь поводом посмеяться, не имевшим большого значения, ей становилось от этого плохо и она обвязывала голову платком, чтобы сдержать головную боль всякий раз, когда видела Бехлюля рядом с Пейкер или Фирдевс Ханым. Однажды она даже призналась Шайесте и Несрин, что Сулейман Эфенди пытается устроиться сержантом в муниципальную полицию. Тогда муж и жена заберут дочь и покинут особняк.

— Будем живы, увидим, какие беды эта женщина принесёт господину… — говорила Шакире Ханым, имея в виду Бихтер.

С первого дня между ними троими нарастала враждебность, постепенно набиравшая силу протеста и ненависть к хозяйке, которые есть почти у всех служанок, росла по отношению к позднее пришедшей женщине и, наконец, достигла степени враждебности, целиком захватившей их сердца. Они втроём постоянно собирались дома, не стесняясь Джемиле, лишь иногда ограничиваясь угрозой Шакире Ханым в адрес ребёнка: «Если проговоришься, язык тебе укорочу!», говорили о Фирдевс Ханым, Пейкер и, особенно, Бихтер, приходили к суждениям на основании обрывков слов и недослышанных историй.

Наконец, все устали играть в мяч. Бихтер двумя руками повисла на плече Аднан Бея и сказала: «Как странно! У меня кружится голова!» Бюлент ещё не наигрался и бросил мяч группе Шакире Ханым, Шайесте и Несрин. Но когда увидел рядом с ними тарелки и открытые корзины, ему вдруг пришло в голову:

— Мы голодны! Мы уже проголодались!