Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Она была в ошалевшем состоянии после почти бессонной ночи до свадьбы, проведённой в сумасшедшем веселье, толчеи и шума четверга. Она грелась у себя в комнате, вытянув ноги к изразцовой печке. Вдруг что-то в сердце подсказало, что настал самый безопасный момент, чтобы пойти. Взяв только накидку, она в ночной рубашке подошла к двери. В её теле не было дрожи и учащённого сердцебиения, как будто поворачивая ручку двери, она делала что-то весьма естественное. Она взяла с собой ключ от комнаты, заперла дверь снаружи и была уверена, что её не услышали. После того, как она прошла по коридору, места для страха уже не было. Её невозможно было увидеть или услышать в холле, на лестнице, внизу. Она приготовила ответ на случай, если встретит кого-то в коридоре. Она собиралась сказать, что ей не спалось и она спустилась, чтобы взять книгу из библиотеки мужа. Она удерживалась от раздумий, когда проходила по лестнице и холлу. Если бы она подумала, засомневалась, то, может быть, вернулась бы, а она не хотела возвращаться и собиралась обязательно пойти. Её тянуло туда как лунатика. Она толкнула дверь в комнату Бехлюля. Он ждал её. Не говоря ни слова, он взял её за руку и потянул, чтобы как можно скорее уйти из комнаты и пойти в полную тайн комнату любви и исключить возможность вернуться назад.

В комнате Бехлюля, пропитанной фиалковой водой, она, наконец, вздрогнула, будто просыпаясь от страшного сна, заставившего её безвольно бродить ночью по пустынному дому, и когда в розовом свете лампы с красным абажуром вдруг увидела тысячу разных мелочей, собранных по желанию Бехлюля, и особенно кровать, словно спрятанную в углу, за занавесками, то закрыла лицо руками, не желая видеть свет, оживлявший этот позор.

Бехлюль тянул её и говорил: «Ребёнок!», затем нашёл слова, чтобы поблагодарить:

— Ты любишь меня, Бихтер! О! Я уверен, ты любишь меня, раз пришла сегодня ночью!

Бихтер хотела поговорить о муках совести, о подлом предательстве. Она верила, что если заговорит об этом, то почувствует облегчение, как после признания в убийстве.

Но она обнаружила в своём голосе то, что пробуждало болезненное ощущение фальшивой ноты даже в собственных ушах. Или всё сказанное было ложью? Она не испытывала никаких угрызений совести, не чувствовала подлости предательства всей душой?

— Зачем Вы придумываете такие идеи? Вы не чувствуете блаженства этой ночи? Перестаньте, пусть блаженство останется безупречным и беззаботным, — сказал Бехлюль.

Бихтер считала, что он прав, она замолчала, потом положила голову на плечо Бехлюля и сказала:

— Да, ведь я люблю тебя!

Как они собирались провести эту долгую ночь? Холодность, отчуждение, дыхание недозволенности отношений между ними, казалось, мешали им заняться любовью. Бихтер ходила по комнате, подолгу останавливалась перед самыми неожиданными вещами, желая рассмотреть их во всех деталях. Она улыбнулась, глядя на фотографии женщин на стене, и сказала:

— Все они куплены из интереса к костюмам…

Вдруг ей в голову пришла идея. Что, если Бехлюль рассказал бы ей обо всех своих увлечениях по порядку, со всеми подробностями? Она хлопала в ладоши, как ребёнок радуясь этой идее. Бехлюль заупрямился. В его жизни не было любви. Его самый большой грех не заполнил бы даже сердце воробья. Хотя среди всех мужчин на свете он был самым наивным, его знали с самой плохой стороны.

Она улыбалась, когда Бехлюль рассказывал. Бихтер настаивала, нет, сегодня ночью она обязательно должна была узнать о его жизни и его прошлом. Тогда Бехлюль придумал истории и рассказал про смешные влюблённости. Эти грехи были настолько странными, что Бихтер всё прощала.