Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

— Бесиме Ханым! Бесиме, дорогая! Где ты, моя девочка?

Невеста начала расспрашивать Нихаль. Она хотела обстоятельно узнать про её отца и задавала вопросы о том, как состоялась его свадьба. Потом оборвала невнятный ответ Нихаль и вдруг сказала искренним задушевным голосом:

— Не обижайтесь, но не слишком ли Ваш отец стар для Бихтер Ханым? Если бы это была Фирдевс Ханым… — она засмеялась и не закончила фразу.

Хотя Нихаль ощущала тайную обиду на эту девушку, упомянувшую про возраст отца, она также чувствовала что-то похожее на неявное удовлетворение. Возраст словно мстил за Нихаль, образуя изъян в браке. Разговор естественным образом дошёл до Фирдевс Ханым. Невеста рассказала то, что знала о Фирдевс Ханым.

— Хотя мы и дальние родственники, — сказала она, — Вы тоже не чужие! Вы же знаете больше меня.

Нет, Нихаль ничего не знала. Болтовня Несрин и Шайесте не могла выйти за определённые рамки. Теперь, когда она слушала говорившую, подобно маленькому журчавшему крану, молодую девушку, пелена постепенно спадала у неё с глаз. Значит мать Бихтер… Нихаль не могла подобрать слова и закончить предложение, начатое у неё в голове.

Теперь она всё поняла. О! Внезапно она так много поняла, что не хотела больше слушать. В какой-то момент невеста упомянула Бехлюля. Кто такой Бехлюль? Он молод? Красив?

Почему она про него спрашивала? Потом речь зашла о Нихаль. Не думала ли она о том, чтобы стать невестой? Чьей женой она хотела быть?

— Вы краснеете… — Нихаль не знала, что покраснела, но ей надоел этот разговор с глазу на глаз. В холле царила танцевальная атмосфера. Молодёжь по очереди танцевала. Снова послышался голос пожилой женщины:

— А где невеста? Найдите невесту.

Нихаль встала. Они вернулись в холл. Пухлая девушка с чёрными бровями и чёрными глазами не отставала от Нихаль, хотела, чтобы та обязательно станцевала. Нихаль качнула головой и сказала: «Но я не знаю как!», пухлая девушка наклонилась к Наджийе Ханым, игравшей на кануне, и прошептала:

— Какая нелюдимая! Не поёт и не танцует.

Ночью Нихаль заснула с камнем на сердце. Её ранило всё, что она увидела и услышала. Проснувшись утром в четверг, она спросила у Бихтер:

— Когда мы уедем?

Бихтер призналась, что ей тоже надоело, но уехать нельзя, они приехали именно ради сегодняшнего дня. Сейчас они оденут невесту, оденутся сами, будет церемония, банкет, и наконец…

Нихаль совсем запуталась в событиях того дня. Её слабые нервы никогда так не страдали от шума и толпы. Сейчас, закрывая глаза, она видела невесту, сидевшую на диване. Молодая девушка, постоянно говорившая вчера вечером, сегодня, в свадебном платье, была настолько застенчивой, что даже не улыбнулась друзьям, которые, несомненно, шептали ей на ухо странные вещи.

Сегодня все были очень серьёзны и невозможно было допустить, что толстая вдова, степенно встречавшая приглашённых днём, была болтушкой, подражавшей певичкам из Кадыкёя вчера вечером.

Место свадьбы было собранием противоположностей. Нихаль никогда не сталкивалась с таким странным сочетанием лиц и нарядов, не похожих друг на друга. Самые элегантные и самые стильные туалеты соседствовали с самыми странными нарядами. Пожилая дама в великолепном длинном платье, отделанном лисьим мехом и фиолетовым бархатом, взглядом и движениями бровей ругала молодую девушку в хотозе из жёлтого крепа, не смевшую поднять глаз. Нихаль услышала, что это были свекровь и невестка, которую мучали и заставили надеть на голову хотоз из жёлтого крепа приказом «В наше время было так!».