Влад - Кристи Уэбстер, Кер Дьюки

Может, он и мой младший брат, но именно у меня сформирован родительский инстинкт, а не у нашего отца. Мне хочется схватить Вика за плечи и хорошенько встряхнуть. Ему нужна доза реальности. Гадюки в нашем мире подстерегают, жаждут украсть золотые яйца, над созданием которых мы так усердно трудились.

— Будь осторожен, — говорю я, качая головой. — Выдохни и не игнорируй то, что находится прямо перед тобой, думая, что ты можешь справиться со всем, кто подкрадывается к тебе исподтишка. Ты должен быть начеку и смотреть в оба — как на арену, так и за ее пределами. — Я протягиваю кинжал, подаренный мне моим отцом. — Вот. Тебе это понадобится.

Он берет кинжал из моей ладони и осматривает герб, выгравированный на лезвии. Наш фамильный герб. Императорский двуглавый орел. Когда Виктор завершит «Игры В», трофей пополнится еще одной головой.

Власть.

Непоколебимость.

Жестокость.

Трое мужчин, которые укрепят будущее нашей семьи, управляя неконтролируемым миром, используя похоть и разврат людей против них самих. Выдуманное королевство, где в буквальном смысле нет ни королей, ни подданных. Мир, созданный моим отцом, чтобы им управляли его сыновья.

Васильевы способны пробудить самые потаенные и мрачные желания людей. Мы удовлетворяем их потребности, предоставляя дьявольскую игровую площадку, названную «Игры В». Все, что мы делаем, — это поощряем их тьму. Мы преподносим это им как сосуд, полный героина, ожидающий инъекции. И все, что им нужно сделать, это нажать на спусковой крючок.

Виктор кивает мне, его глаза пылают непоколебимой решимостью. Высокомерие отходит на второй план, когда адреналин полностью поглощает его. Теперь вместо мальчишеского выражения я вижу серьезный взгляд, напоминающий взгляд нашего отца.

Он победит.

Я обучал его так же, как мой отец обучал меня.

Ярость. Смерть. Грубость. Хитрость.

Только победа.

Мы думаем на много-много-много шагов вперед.

Это путь Васильева.

— Добро пожаловать на «Игры В»! — грохочет диктор по внутренней связи.

Арена, полная зрителей, ревет по другую сторону дверей, когда адреналин вливается в мои вены.

А через двадцать четыре часа та же арена будет залита кровью, разить сексом и будет завалена трупами.

Останься в живых, брат.

Когда двери открываются, звуки толпы становятся оглушительными. Стиснув зубы, я смотрю, как мой брат медленно выходит на арену. За ним закрываются двери, и весь кислород выходит из моих легких.

— Ему нравится побеждать, Влад, — мурлычет Вика, моя сестра и близнец Виктора, становясь рядом со мной. Сладкий шлейф ее духов душит любого, к кому она приближается, в том числе и меня. Я уверен, что это игра власти. Она женщина, а женщины Васильевы играют совсем иную роль, чем мужчины. Они пешки в нашей игре — их выдают замуж для укрепления связи между семьями, которые нам необходимы. Я пытаюсь задержать дыхание, но мои глаза слезятся от ее тошнотворного цветочного запаха. От нее разит отчаянием и слабостью. В последнее время Вика теряет свою привлекательную невинность, используя этот хитрый ход. Я видел, как она флиртует и соблазняет окружающих нас мужчин, чтобы они заметили, как она расцветает.

Проблема Вики в том, что у нее никогда не было матери или какой-либо другой женщины, которая показала бы ей, как правильно себя вести в обществе, и, похоже, она подражает шлюхам нашего отца, которые приходили и уходили на протяжении многих лет. Она думает, что освоила эту игру, но ошибается. Милый и невинный образ послужил бы ей гораздо лучше, чем этот — отчаянный.

— Васильевы всегда так делают, — говорю я ей спокойно, без интонации в голосе, несмотря на мое желание утешить ее в этот момент. Привязанность к женщинам может быть использовано как оружие, особенно такой хитрой, как наша дорогая сестра.

— Ты говоришь совсем как отец. — Она прищуривает глаза.

Я выпячиваю грудь, продемонстрировав небольшую демонстрацию доминирования.