Возродившиеся из пепла - Энн Малком

Зейн в кои-то веки не надел свой жилет. На самом деле, он вообще был топлесс. Его огромная грудь, казалось, занимала весь дверной проем, и мои глаза любовались ею. Он был таким здоровенным. Просто гигантом. Я не думала, что уже придумала слово для такого количества мускулов. Но меня поразило не это… ладно, только на долю секунды. Дело в том, что, казалось, каждый дюйм его груди покрывала татуировка. Не черная или синяя, а яркий, красочный рисунок. Я страстно желала рассмотреть каждый квадратный дюйм, но поняла, что стоять и пускать слюни на чью-то грудь после того, как постучалась к ним в дверь, вряд ли можно назвать хорошими манерами. Взглянув в его черные глаза, я поняла, как долго молчала. Выражение его лица было жестким от ярости, и он, казалось, сдерживался, чтобы не сказать что-то.

— Э-м, привет, — нервно поздоровалась я, бегая глазами. — Я пришла отдать это, — я подняла тарелку, но его глаза не опустились на нее, они не отрывались от меня. Мои же метались вверх-вниз. — Его испекла Лекси. В благодарность за колесо и кино.

Я говорила быстро. Чем скорее дело будет сделано, тем скорее я смогу убежать и утопить свои печали в бутылке Пино и коробке Орео.

— Это торт, — прощебетала я, заполняя напряженную тишину. — Я заставила Лекси поклясться, что в нем нет свеклы, кокосовой муки или каких-то других странных веществ, которые она регулярно употребляет, — пошутила я.

Лицо Зейна оставалось суровым. Я сглотнула.

— Хотя однажды она испекла шоколадный торт со свеклой, и он был не так уж и плох. Но весь смысл шоколадного торта в том, чтобы баловать себя им, поэтому добавление в него свеклы как бы противоречит цели — свекла вряд ли декадентская. Она полезная. Ты ешь торт не для того, чтобы быть здоровым, ты ешь его, чтобы пошалить, — пробормотала я.

Больше тишины. И испепеляющего взгляда. Если не ошибаюсь, в этом взгляде что-то изменилось. Клянусь, если бы я не знала его лучше, то могла определить это как желание. Но я знала его лучше, и этот чувак определенно ненавидел меня, поэтому мне пора было закругляться. Он обеспечил меня достаточным количеством порочных образов, чтобы я могла вернуться к своему вибратору.

— Ну, в любом случае, не хочу отрывать тебя от… — я снова взглянула на его грудь. Плохой ход. Я резко подняла голову. — Чего бы ты там ни делал. Я здесь по приказу Лекси, чтобы принести торт.

Сунув ему тарелку и используя ее как, своего рода, щит от испепеляющего взгляда, я вздохнула с облегчением, что покончила со своим неуклюжим и смущающим объяснением. Очевидно, смущающая часть этого разговора еще не завершилась. Зейн не брал тарелку; его кулаки оставались сжатыми по бокам, а глаза впивались в мои. Между нами бурлила раскаленная тишина, пока я все еще протягивала торт.

— Э-м, я знаю, что по какой-то причине могу тебе не нравиться, но мой ребенок, кажется, очень тебя полюбил. И если я не доставлю этот торт, то столкнусь с ее гневом, на который, я уверена, тебе плевать. Но это заденет ее чувства, а я сделаю все, чтобы этого не произошло, поэтому, боюсь, я не смогу уйти отсюда, пока ты не возьмешь торт, — заявила я, указывая пальцем на пол крыльца, на котором стояла. — Так что, если не хочешь, чтобы я поселилась у твоего порога… — продолжила я, но Зейн вырвал торт у меня из рук.

Я расслабилась. Наконец-то.

— Спасибо. Теперь я оставлю тебя в покое и моя тень больше никогда не заслонит твою дверь, — пообещала я, не желая повторять этот опыт снова, каким бы прекрасным ни был вид.

Я повернулась, чтобы уйти, когда он схватил меня за запястье и притянул к себе, уронив торт на пол. Я едва заметила, что тарелка стукнулась, но не разбилась.

— Что…?

Я не сдержала потрясенного вскрика, когда прижалась к его твердому обнаженному торсу, а его рот врезался в мой.