Его трудное счастье - Таша Таирова

— Галиаскаров, что ли? А вы не знаете? Он в милиции служит. — Валя понимающе кивнула, Таня сделала паузу и невинно хлопая ресницами добавила: — Генералом. Валя, мой благоверный под его началом служит. Вот такенный мужик! Кого хочешь в бараний рог согнёт, справедлив и суров. Если честно, уважают его все без исключения, а некоторые даже боятся.

— Ну да, только я, кажется, знаю одного человека, которого боится сам генерал, не так ли?

Таня усмехнулась и тихо ответила:

— Газель наша всегда мужа слушает и никогда не перечит, она так и говорит: «Я никогда не возражаю мужу. Всё будет так, как я молчу».

Женщины хихикнули и стрельнули глазами в сторону генерала, который чуть наклонив голову слушал жену. Затем вдруг обнял её и менторским тоном заявил:

— Никогда не стоит ни на кого злится, милая, от этого дрожат руки и… сбивается прицел. Я поехал, а ты успокойся и постарайся уснуть.

Гюзель Рафкатовна вздохнула и пожала плечами:

— Всё равно не усну. Я ведь его предупреждала, пыталась убедить, а он?

— Делать добро дуракам — всё равно что лить воду в море, — ответил Галиаскаров и поцеловал жену. После чего обернулся к застывшей дежурной смене, шутливо взял под козырёк и быстро вышел из отделения.

Галиаскарова глубоко вздохнула, глядя на закрывшуюся дверь, и резко повернулась, хмуря брови:

— Ну, чего натворили без меня?

— Мальчика с подозрением на черепно-мозговую травму приняли, — отрапортовала Валя и головой показала на дверь палаты, куда временно поместили маму с ребёнком. — По словам мамы малыш упал с дивана, когда она его с мужем оставила.

— Почему к нам? — уже на ходу спросила Гюзель Рафкатовна, потирая ладони, стараясь согреть пальцы.

— Мама самостоятельно прибежала, но судя по всему, она сама испугалась больше, чем её малыш. Маму зовут Лена Бессонова.

— Лена? — Галиаскарова усмехнулась и аккуратно открыла дверь; увидев свет ночника, зашла в палату и качнула головой. — Не спишь? Ты чего к нам-то прискакала?

— Тётя Гуля, ты ближе всех оказалась. — Лена подняла голову с подушки и прижала ладони к щекам: — А потом я так испугалась за Павлика! Слава богу, что всё обошлось.

Гюзель Рафкатовна согласно кивнула и села на постель рядом с молодой мамой, рассматривая спящего мальчика.

— Надеюсь, что Михуилу твоему травма головы обеспечена, да? Какого он к тебе припёрся?

— Сегодня мы развелись, — Лена прикрыла глаза и облегчённо выдохнула. — Никогда не прощу этот брак себе, а ему свой страх за Павлика.

— Успокойся, — Галиаскарова встала и внимательно осмотрела спящего мальчугана. — Спит спокойно, я не буду его будить. Ты уверена, что он действительно ударился?

— Нет, уже нет. — Лена вымученно улыбнулась и добавила: — Но я так за него боюсь, тётя Гуля. Он же единственное, что у меня осталось от прошлого. Валя мне очень помогла, да и слова её мужа меня успокоили.

— Ну раз так, отдохните до утра, а уж утром после завтрака я твоего мужичка гляну.

Она вышла из палаты, мимолётно пожав Вале руку выше локтя. Лена посмотрела на неё и тихо попросила:

— Валя, не уходите, пожалуйста. Мне до сих пор страшно. А когда вы рядом, как-то легче. Вы не будете против, если я попрошу вас остаться со мной? Понимаю, что я со своими причудами исковеркала вам ночь, но вот уже почти год я живу в страхе. Сначала за свою беременность, а теперь в страхе за сына.

— Почему? — Валя села на соседнюю кровать и поправила одеяло в колыбели.

— Потому что… — Лена прикрыла глаза и выпалила: — Потому что безмозглой родилась. Вот почему. Говорят, что случайным попутчикам в поездах люди рассказывают такие мелочи из своей жизни, которые никогда и никому не скажут. Мы, конечно, не в поезде, но мне просто необходимо с кем-то поговорить. Рассказать то, что я ни маме, ни папе не скажу, наверное.

Валя криво усмехнулась, вспомнив свои разговоры с родителями, но Лена улыбнулась и покачала головой: