Его трудное счастье - Таша Таирова

Глава 42

Лена откинулась на спинку мягкого кресла и выдохнула. Сегодня был праздник. Папин праздник. Ещё недавно только папин. А сегодня в их с Алёшей большом доме собрались родные и друзья, их жёны и дети, и получилось, что это мужской праздник. Даже маленький Павлик с утра улыбается в предвкушении подарков, не говоря уже о Мишутке, который скоро пойдёт в школу.

Но несмотря на то, что праздник мужской, именно мужчины сегодня руководили процессом приготовления шашлыка. И где только Алексей раздобыл почти пять килограмм мяса? Но по этому случаю все, по меткому выражению Валентина Кучерова, «девочки» были отправлены в большую гостиную, где их ждал чай и сладости, а все «мальчики» колдовали в отдельном домике в глубине загородного участка, где Вегержинов организовал зону отдыха. Он собственноручно под чутким контролем Николая Александровича Баланчина сложил небольшую печь и мангал, где и собрались сегодня мужчины, занимаясь мясом, тихо переговариваясь и делясь неспокойными новостями, приходящими с юга. Дима Воеводин, сохранивший дружеские отношения со своими сослуживцами, кратко обрисовал ситуацию, чем вызвал напряжённую тишину в их дружной компании.

— Думаешь, что там опять начнётся? — Кучеров с силой воткнул нож в деревянный стол, лезвие задрожало, издавая тонкий дребезжащий звук.

— Не думаю, Валь, — уверен, да оно и не заканчивалось никогда. Что-то много каких-то мелочей, взрывов тут и там, колонны военные уничтожаются, поезда сходят с рельсов, да и у нас тут недавно взрыв опять был на станции «Белорусская-кольцевая».

— Я так понимаю, — Алексей вытер нож и облокотился на деревянную сваю, — что это ещё на несколько лет, так?

Дмитрий кивнул и как-то тоскливо посмотрел на серое февральское небо:

— Я одного боюсь, мужики. Я за детей наших боюсь. Мишутке нашему через полтора года в школу идти. Не дай бог они начнут детьми прикрываться.

— Не думаешь ли ты, что они до такого опустятся? — Отец Алексея Александр Валерьевич Вегержинов, в прошлом офицер, военный врач, а сейчас удачливый коммерсант, посмотрел на сына и перевёл взгляд на Дмитрия.

— Александр Валерьевич, а шесть лет назад в Будённовске их кто-то или что-то сильно остановило, когда они только что родивших женщин с младенцами у окон поставили, когда стрелять начали?

— Алексей прав, — заметил отец Кучерова Павел Игнатьевич. — У нас в штабе тоже готовятся. Только боюсь, что одним югом не закончится, мужики, они сюда всё перенесут. Так что берегите девочек и детей, мужики. Но беречь мало, надо как-то мягко объяснить им, что не следует посещать места большого скопления людей, ограничить посещение театров и кино.

— Пап… — Валентин сжал пальцами переносицу. — Это всё можно сказать, объяснить, но наши жёны работают, они ездят на общественном транспорте, спускаются в метро, ходят в магазины, да и в школу Мишутку в любом случае водить придётся. А потом и Надюшку.

— Так, может, к тому времени всё как-то уляжется.

— Не уляжется, — уверенно сказал Роман Игоревич Фиккер. — Тут я полностью на стороне своего будущего зятя. Ты не хмыкай, Вегержинов, а то в лоб получишь. Но думаю, — нет, уверен! — что Алексей прав. Нам ещё несколько лет с этим очень плотно жить придётся. А вот девочек надо подготовить и объяснить, чтобы в панику не впадали. На себя они могут и рукой махнуть, а вот если что коснётся детей — полезут в самое пекло. Ленка моя так точно!

— Дома запру, — пробурчал Алексей, бросая взгляд на генерала. — Отштампую ей ещё одного мальца и запру.

Все мужчины медленно повернулись к бурчащему Вегержинову-младшему, который аккуратно нанизывал маринованное мясо на шампуры.

— Великий штампонист! Видали? — весело воскликнул генерал. — Ты ей ещё предложи попробовать садо-мазо, даю голову на отсечение — согласится!

— Это почему это?