Его трудное счастье - Таша Таирова

— Просто я перестала его устраивать в качестве удобной женщины, а о любви даже разговора никогда не было.

— Удобная? — Лена чуть склонила голову на бок и задумчиво глянула на задумавшуюся Валю.

— Да, Лен, удобная. Хочешь знать, что это такое? Удобная — это когда… — Валя выдохнула, прикрыла глаза и тихо начала говорить: — Когда он всегда отказывается говорить о ваших отношениях, заменяя все разговоры фразой «не выноси мне мозг». Он не заботится о твоих желаниях, о твоих ощущениях. Ему хорошо и ладно. — Валя сглотнула и чуть качнула головой. — Он не тратит на тебя свои ресурсы, а это деньги и время, и ты постоянно живёшь в режиме «я сама», стараясь уложиться в скромную зарплату и стипендию. Он никогда не спрашивает, что у тебя на душе и как ты себя чувствуешь, и если ему что-то надо, он всегда возьмёт своё, пусть даже силой. И в один прекрасный день ты начинаешь верить, что любовь — это не счастье, а страдание. И хорошо, если рядом окажутся люди, которые смогут вытащить тебя из этого омута.

— Да ладно, Валь, как это у тебя всё мягко получилось. Я тебе, Лен, так скажу — Король этот такое чмо, что в голодный год за таз пяльменей с ним спать не станешь! — зло ответила Люда и стукнула кулаком по столу.

— Нет, у нас не так, — пробормотала Лена.

— Глупая, если ты решила сравнить мою ситуацию и вашу с Алёшей, то выбрось всё из головы. — Валя усмехнулась, подняла руки и растопырила пальцы, уже откровенно пряча за ними широкую улыбку: — Хотя я никогда не думала, я даже не представляла себе, что Алёшка Вегержинов останется один на один с маленьким ребёнком и ни разу не взвоет!

Рената Дмитриевна хмыкнула и скривила губы:

— Ну, по его интонациям можно было понять, что иногда вечерами нашему Алёше очень надо было уехать куда-нибудь, чтобы он там мог поорать минут пятнадцать-двадцать. А так остался один, ушёл в себя… вышел из себя, пришёл в себя. Хорошо погулял и хватит. Но если говорить честно, то он справился с Павликом на отлично. Молодец.

— Так, смотрю я на наших мужиков, девочки, они там уже водочку хлещут, пора заявить, что мы сладкого уже наелись, теперь мяса хотим.

Валя бросила взгляд на усмехающуюся Ирина Павловну, обняла подбежавшую к ней дочь и замерла. История повторялась. Опять мужской праздник, опять спиртное, опять она останется наедине с пьяным мужчиной.

Вскоре раздались громкие голоса, весёлые мужчины занесли в дом большие блюда с ароматным мясом, посыпались шутки, тут и там раздавались взрывы смеха. Но через некоторое время Лена с Павликом попрощались со всеми, дети начали капризничать, Алексей вызвал такси и довольные гости разъехались по домам…

* * *

Кучеров медленно поднимался по лестнице, стараясь не беспокоить задремавшую дочь и искоса поглядывая на идущую рядом странно молчаливую жену. Он не понимал, что произошло, почему Валя весь вечер бросала на него немного, как ему показалось, испуганные взгляды. Он щёлкнул замком, пропуская жену в тепло квартиры, дождался, когда она снимет шубку и передал ей захныкавшую Надюшку. Валя быстро ушла в детскую, Валентин сложил пакеты с подарками от друзей в гостиной — завтра разберём, — и прошёл в ванную. Потом лёг в постель, прислушиваясь к шагам жены. Она зашла в спальню, порылась в шкафу и молча вышла. Затем раздался шум воды — Валя принимала душ. И очень долго не возвращалась. Валентин сел и внезапно понял — Валя чего-то боялась! И не просто чего-то отвлечённого, а именно его, своего мужа. Но почему? Что случилось сегодня, что она так странно себя ведёт? И ждёт там в ванной, ждёт, когда он заснёт! Он резко поднялся, натянул домашние брюки и босиком вышел из спальни. Дверь в ванную была закрыта и оттуда раздавался тихий плач.

Кучеров рванул дверь, увидел перепуганную жену, схватил её в объятия и крепко прижал к себе:

— Валя, Валюш, что случилось? Кто тебя обидел? Почему ты плачешь? Господи, маленькая, ну не молчи, скажи хоть слово.