Его трудное счастье - Таша Таирова

— Это потому это, что после того, как ты мою рыжуху только попробуешь запереть дома, у неё будет только одна мысль, и именно об этом.

— О садо-мазо? — спросил ничего не понимающий Алексей и нахмурил брови.

— О нём, о самом. И не потому, заметь, что ей это нравится, просто тогда у неё будет только одна мечта — отпиздить тебя как следует!

Все мужчины дружно и громко рассмеялись, Алексей посмотрел на будущего тестя и покачал головой. Вот семейка досталась — зато не скучно!

— Вместо того, чтобы планировать мне рожу начистить, помогли бы лучше, — продолжал бурчать Вегержинов. — А если кто мою семью тронет, то будет ему кино — кому чо, кому ничо, кому хрен через плечо! Кому письку волосатую, кому сиську полосатую! Кучеров, итить-колотить, ты хирург или где? А ну взял шампур и представил, что это твои враги. Димка, готовь угли, а то спалим всё к ядреней фене! Пап, хорош мечтать! Кстати, товарищ генерал, а вы в курсе, почему ваш секретарь сегодня у нас в гостях? — вдруг ехидно поинтересовался Алексей. — Ага, не знает. А между тем, мой папаня за вашей Ириной Павловной увивается.

— Не натягивай сову на глобус, Алёшка, — миролюбиво ответил Фиккер.

— Я? А вы сами спросите у него.

— Саня, у тебя совесть есть? — Фиккер говорил совершенно спокойно, без злости и широко улыбался.

— Совесть, Роман, как хомяк, либо спит, либо грызёт, но организм уже принял решение. А твою Ирину я уже несколько лет уговариваю. Ещё когда на банкете ко дню города познакомились.

— Это когда ты ещё в госпитале запахивался до усрачки?

— Именно. Я тогда после двухсуточного дежурства так хорошо выглядел, что она мне такого наговорила!

— Давай, выкладывай, — генерал усмехнулся. — Сравним наши наблюдения. Я иногда от неё такие перлы выслушиваю!

— Подожди, сейчас буквы в слова соберу. Так, почти дословно, мужики. «Женщина в моём возрасте, которая ягодка опять, мечтает найти опытного ягодника для дальнейшей переработки её в самый сок в отдельном благоустроенном пакете. А вот всяких пожилых грибников со своими старыми мухоморами просьба не беспокоить».

Воздух опять сотряс взрыв мужского смеха. Александр Валерьевич вытер непрошеные слёзы и добавил, пожимая плечами:

— А ведь мне тогда даже пятидесяти не исполнилось. Представляете, какой красавчик перед ней свой облезлый хвост пытался распушить?

— А посему предлагаю выпить, — тихо пробурчал Баланчин и поставил на стол поднос с маленькими рюмочками, в которых дрожала чистая как слеза водочка. — Димке низя, а нам можно.

— Одну можно, — уверенно заявил Воеводин. — За нас, за пацанов, за тех, кто с нами, за тех, кого с нами уже нет, и за тех, кто придёт после нас. С праздником!

* * *

— Леночка, отдохни. — Рената Дмитриевна перехватила внука у уставшей дочери и уложила себе на руку. — И всё-таки ты рано из больницы ушла. Надо было ещё хотя бы недельку полежать.

— Ма, я бы там плесенью покрылась, честное слово. А потом я по вам всем так скучала. Спасибо, ма, тяжёленький Павлушка стал за моё отсутствие. Господи, какое счастье, когда у тебя есть мама, — прошептала она, прикрыв глаза, но тут же широко их распахнула и посмотрела на сидящих за столом Валю и Люду. — Девчонки, простите, я не знаю, как у меня это вырвалось.

— Потому что ты правду сказала, — успокоила её Валя.

Ирина Павловна, секретарь генерала Фиккера, внимательно посмотрела на молодых женщин и тихо спросила:

— Девочки, извините, а вы своих мам не помните?

Валя чуть растянула губы в улыбке и посмотрела в окно:

— Моя мама умерла в родах. Меня воспитала жена отца.

— Ты так это сказала странно, она была плохой матерью?

Валя опять улыбнулась и покачала головой:

— Нет, она была неплохой матерью. Пока я была послушной дочерью. Но как только я выросла и начала принимать решения самостоятельно, наши отношения испортились. Вот и всё. Поэтому папа остался со мной, а она… Она осталась в прошлом.