Его трудное счастье - Таша Таирова

— У меня нет мужа, я одна, — спокойно ответила Валя и тихо добавила: — И слава богу.

Кучеров поднял сумку, взял халат у Вали и просто сказал:

— Я жду вас у выхода.

Потом он молча вёз её по городу, а Валя облегчённо откинулась на мягкое сиденье машины и смотрела в окно на буйную летнюю зелень, разноцветные цветы, длинные очереди у магазинов и спешащих куда-то людей. Кучеров несколько раз уточнил у неё дорогу и вскоре остановился во дворе дома, где жили Баланчины.

— Валя, может вам нужна помощь? Вы скажите мне, не стесняйтесь. Я знаю, что вам помогают друзья, но и я вроде бы не чужой вам человек.

Она грустно улыбнулась и тихо ответила:

— Простите, но у меня почти не осталось близких людей. Даже мои родители… Но спасибо вам за предложение. И за то, что помогли мне с переездом, так сказать. Не думала, что у меня скопилось столько вещей за время работы. Прощайте, Валентин Павлович.

— Стойте. — Кучеров склонился к бардачку и вытащил оттуда небольшую мужскую барсетку. Он протянул Вале небольшой кусочек бумаги и прямо посмотрел ей в глаза: — Запомните, Валя, вы всегда можете обратиться ко мне за помощью. Слышите, всегда. В любое время дня и ночи. В любой день. Это номер телефона моей квартиры и моего отделения. Даже если я буду занят в операционной, я всегда перезвоню вам. Вы слышите? Всегда. И всегда буду рядом. Вы только помните об этом.

Валя молча кивнула, спрятав карточку в карман летнего платья, и вышла из машины. Она уже дошла до подъезда, как вдруг развернулась и сделала крошечный шажок к стоящему неподалёку мужчине. Кучеров широко шагнул ей навстречу, но тут Валя закрыла глаза и почти бегом скрылась в дверях. Чужая…

А потом были тяжёлые роды. Но и тут ей повезло, потому что в тот момент, когда её привезли в родзал, рядом оказалась профессор с кафедры акушерства и гинекологии, у которой учились Валя и Люда. И только благодаря умелым рукам и профессионализму врачей Валя смогла родить дочь, которая появилась на свет с громким недовольным криком. Это потом, когда молодая мама пришла в себя и поняла, что оказалась в отдельной палате, где к тому же было сухо и тепло для позднего ноября, она поняла, что Кучеров сдержал своё слово. И пусть Валя так и не увидела его, но она знала, что он был рядом в трудный для неё момент.

Из роддома её забирали Воеводины и уставший после ночной смены отец. Он-то и взял маленькую Наденьку на руки и тихо прошептал:

— Вот и дождался я тебя, маленькая. Теперь и помереть можно, — за что тут же схлопотал от Валентины и Людочки, наклонившихся к завёрнутой в одеяло малышке.

Сейчас, когда после того пасмурного дня прошёл месяц, Валя прекрасно понимала, что если бы не папа, она бы не справилась. Николай Александрович взял на себя дневные заботы о внучке, часто советуясь по телефону с мамой Дмитрия Мариной Михайловной. А Валя и Люда будто поменялись местами. Теперь уже Валя сбегала с учёбы, как только звучала фраза «все свободны». Теперь Люда писала конспекты, зарисовывала схемы и решала клинические задачи. И делилась своим пусть небольшим, но опытом.

Новогодние праздники прошли практически незаметно в суете и спешке. После двух недель отдыха студенты появились в клиниках, готовясь к предварительному распределению. Им выдали анкеты, где они написали свои пожелания и предпочтения, понимая, что некоторым придётся побороться за выбранную специальность. И Валя, и Люда выразили желание получить специализацию по педиатрии. Но если Валя видела себя только рядом с новорождёнными малышами, то Люда твёрдо решила стать детским невропатологом. О чём и поведала подруге.

— Как думаешь, наши отцы-профессора сильно будут нас щемить с такими желаниями? — Воеводина сидела на подоконнике и беззаботно болтала ногами.