Его трудное счастье - Таша Таирова

Люда крутилась перед зеркалом и искоса посматривала на подругу, которая играла с дочерью. Надюшка в отличие от Мишутки оказалась шустрой и любознательной девочкой, она и пошла в одиннадцать месяцев, это лентяй Воеводин-младший все преграды брал ползком и попой вперёд. И только к полутора годам своей жизни он решил, что пора исследовать мир чуть выше. Теперь все бьющиеся, колющие и режущие предметы хранились высоко и запирались на замок. Однако это никогда не останавливало юного мужичка. К примеру, вчера он запихнул кусочек пенопласта себе в ухо. Люда быстро его достала, и пока мыла руки, слушала диалог отца и сына. Мишутка в свои четыре года говорил довольно бегло, хоть и на своём «детском» языке. Когда Дима спросил сына: «Зачем же ты пенопласт в ухо засунул?», тот совершенно спокойно ответил, поглаживая пострадавшую попу: «Я засол в комнату, а там белые сарики. И сто мне есё оставалось делать?» И правда? Потом и папа по попе получил, потому что не надо было оставлять коробку с купленными новогодними игрушками открытой, но это было потом, после того как их дружная семья украсила ёлку.

— Лучше всем вместе собраться, — ответила Валя, — может, хоть этот год принесёт что-то хорошее. Всё-таки такой рубеж в истории.

— А что ты решила с распределением?

— А ты?

— А мы, наверное, уедем, Валюш. Диме звонил Алёшка Вегержинов, приглашает его на работу в свою приватную лекарню.

Валя медленно повернула голову и удивлённо подняла брови:

— Диму? В больницу? А кем?

— Вроде бы как безопасностью предлагает заняться. Ты же знаешь, как Воеводин скучает по своей службе. Конечно, это не парашютно-десантный полк, но всё ближе и душевнее. Летом он как с цепи сорвался, помнишь? Это его пацаны, как он их называет, марш-бросок совершили в Косово, аэродром захватили под носом у наших друзей заклятых*. Дима часто вспоминает сербов, поэтому радовался как дитя, когда ему вкратце ситуацию обрисовали. Да и согласись, это один из немногих эпизодов, когда нашу страну заставили уважать, чёрт возьми!

— С кем поведёшься, от того и забеременеешь! — со смехом заметила Валя. — Правду говорят, муж и жена одна сатана. Ты в армейских операциях разбираешься не хуже мужа.

— Ты не ответила мне, Валь.

Валя подошла к окну, за которым тихо падал снег. Осталось всего полгода, и они получат дипломы врачей. Шесть лет… Как долго… И как быстро пронеслось время.

— Не знаю, Люд. Я уже и с завкафедрой говорила, обещал помочь, но честно предупредил, что против представителей облздрава у него лома нет. Вот так-то. Если что, поеду на месяц в область, папа с Надюшкой останется.

— Ты не переживай, мама наша поможет, мы уже с ней эту тему перетёрли. Кстати, а ты в курсе, что папа твой с нашей мамой перезваниваются, делятся новостями, а? Слушай, вот было бы здорово породниться, скажи?

— Фантазёрка ты, Воеводина, в девичестве Басурина. Хотя, наверное, ты права, они заслужили счастье. Ну, Надюшка, пошли к Мишутке?

Малышка улыбнулась во весь рот, щеголяя белоснежными зубками, одновременно потирая глаза кулачками и радостно топая ножками — видимо, появление на свет в один день каким-то образом притягивает людей друг к другу, потому как их дети были неразлучны. Хотя случались и драки. Местного значения, как уточнял Дима.

Они вышли в гостиную, где был накрыт большой стол. Брат Димы Виктор с семьёй год назад перебрался в другой город к новому месту работы, но обещал позвонить сразу после выступления президента. Мама Димы Марина Михайловна хлопотала на кухне, украшая тарелку с традиционным оливье.

— Ма, давай проводим это столетие, поговорим, а то детей уложить надо уже. — Дима включил гирлянду и комната засверкала разноцветными огоньками.

— Я уже тут, наливай. — Марина Михайловна поставила тарелку на стол и улыбнулась играющему с внуками Николаю Александровичу, что не укрылось от взгляда Вали. А может, Люда права? Дай бог, чтобы в их семьях как можно дольше не было горя и печали.