Тремор - Каролина Эванс

— Ты не об этом мечтал всю жизнь. Ты боишься признаться себе в том, что ты не счастлив. Скоро ты сгоришь, потому что в Мистере Кире от тебя ничего не останется.

— Да ты просто завидуешь мне, вот и все! Ден, этот жалкий неудачник наговорил обо мне всякой дичи, и ты тут же ему поверил.

— Причем тут Ден? Он ничего не говорит о тебе.

— Да неужели? — вскипел Кирилл.

Вены вздулись на его висках. Казалось, пальцы переломят телефон на две части.

— А то, что Ден смотрит мои истории одним из первых, он вам не рассказывал? Что даже самые настырные девки не так одержимы мной? Все знают, что я на Олимпе, что у меня есть все, что я всем нужен…

— Только не себе.

Дыхание свело. Казалось, кто-то скрутил ему шею. Закрыв глаза, Кирилл оперся об стол, а потом скинул трубку.

За окном поливал дождь. Нужно перекрыть бассейн на крыше.

* * *

Музыка еще с порога оглушила его. В свете огней лиц почти не было видно. Лишь наряды девушек, блеск чьих-то часов и бокалы в руках с разноцветными жидкостями. Никто не вышел встречать его. Лишь некоторые знакомые помахали ему из разных концов зала, а потом вновь слились с толпой.

Кирилл был рад этому. В полутьме, с игрой огней диско-шара ему не придется рисовать на лице успех, поддерживать разговоры. Не придется смеяться над шутками, к которым он так и не привык, прожив в Америке два года. Быстро залив в себя три бокала апероля, он растворился в танце.

Аквамариновые лучи заскользили по его лицу. Руки стали сотрясать воздух. Биты разгоняли в нем кровь, молниеносно взяв под контроль его чувства. Кириллу казалось, в его голове взрываются тюбики с красками. Он горел на танцполе. Горел как батарейка, а эти танцы были своего рода экзорцизмом — он изгонял всех демонов, что досаждали ему ночью.

Люди перед ним слились в одно пятно. Все, что его окружало, померкло. Весь мир для него — это движения и завеса самых радостных чувств. Больше для него ничего не было.

На плечи опустились чьи-то руки. Их плавные движения рассекали грудь, все больше возбуждая его. Обернувшись, Кирилл увидел двух девушек. Они приближались к нему все ближе, оставляя на лице влажные следы губ.

— Пойдем отсюда, — шепнула одна из них, взяв его за руку. Они поднимались по лестнице, и музыка становилась все тише. Кирилл пропустил вперед вторую девушку. Их вид сзади все больше заводил его. Когда ягодицы растягивались в одной зоне, то аппетитно набухали в другой. Эти изгибы все больше пробуждали в нем похоть.

Как животное, он набросился на них в полутемной спальне. Девушки видели его безумный взгляд в свете неона. Видели, как вздувались на шее вены, когда он хватал их. Они делали все, чтобы выжать из него еще больше чувств, довести до самой дьявольской ипостаси. Их губы двигаются по члену так умело, что, кажется, готовы отнести его прямо на небеса, прямо к золотистым садам Эдема. Он просто взорвался от страсти.

Кончив, парень вновь прижал их к постели. Казалось, жизнью Кира живет кто-то другой, а он сквозь реку эйфории лишь наблюдает за ним. Под удары кровати и стоны он уходит от точки отсчета. Блики неона вновь отдаляют его от себя. Все дальше и дальше.

Кир вновь доходит до предела. Лежит на кровати с девушками и смеется. Они — потому что покурили травы, он — просто так, без повода. Их восторги раздаются за спиной отдаленным эхом.

Кир вновь вернулся в зал. Музыка замедлилась, и многие пошли плескаться в бассейн. На танцполе остались лишь парочки. Девушки и парни прижались друг к другу, часто переходя к поцелуям, объятиям, а потом с улыбкой покидали дом и проводили время только вместе.

Упав на диван, Кирилл просто смотрел перед собой. Сквозь чью-то нежность и любовь, чье-то тепло и искрящийся взгляд. Лишь иногда дым кальяна скрывал от него реальность. Но музыка никуда не девалась. Пронзительные до дрожи аккорды вскрыли его душу. Достали изнутри то, чему не было места на публике.