Шалунья - Софи Ларк

— Почему так долго?

— Я пыталась решить, что надеть сегодня вечером.

— Мне нравится то, что на тебе надето.

— Не думаю, что это достаточно модно. К тому же я вспотела по дороге наверх.

Рамзес прижимается ко мне, прижимаясь лицом к моей шее. Он облизывает меня прямо под ухом, пробуя соль на моей коже.

— Мне нравится, когда ты потная.

Тепло распространяется повсюду, к чему он прикасается. Я обнимаю его за шею и глубоко целую, пробуя на вкус свою соль на его языке.

Когда мы расходимся, Рамзес говорит: — Бриггс забирает свою спутницу. Хочешь присоединиться?

— Хорошо.

Я следую за Рамзесом вниз по лестнице, по скрипучим половицам, разбухшим от соленого морского воздуха, с песком в щелях.

Бриггс ждет нас на кухне, разливая напитки.

— Что это за дерьмо? — Рамзес с неудовольствием осматривает бутылку.

— В винных магазинах пусто, — говорит Бриггс. — Хэмптон наводнен теперь, когда все снова открыто. Говорят, это будет самый большой сезон вечеринок со времен "Гэтсби" — по всему штату не хватает роз и хлорки.

Рамзес делает глоток своего напитка, гримасничает и выливает остатки в канализацию.

Я глотаю ужасный скотч Бриггса, надеясь, что он успокоит мои нервы.

Бриггс приканчивает свою двойную порцию еще быстрее, хотя ничуть не выглядит нервным.

— Боже, какое пойло, — говорит он, выбрасывая остатки бутылки в мусорное ведро. — Давай украдем у Десмонда что-нибудь получше.

— Мы возьмем мою машину. — Рамзес хватает ключи.

Меня забавляет, что он даже не позволил Бриггсу сесть за руль.

Бриггс опирается рукой на раму и запрыгивает на заднее сиденье кабриолета, словно никогда не слышал о скотче. Он раздражающе атлетичен, и я никогда не видела, чтобы он выглядел неловко.

Рамзес везет нас на железнодорожный вокзал Монтока, который выглядит как большой белый фермерский дом. Подъезжает двухэтажный поезд, и из него высыпает шокирующее количество людей.

— Видите? — говорит Бриггс.

С платформы снуют отдыхающие с сумками на плечах, кулерами и пляжными полотенцами под мышками. Я сканирую толпу в поисках знакомой светловолосой головы.

Сэди спускается по ступенькам в фиолетовом топе, ярко-желтых шортах и солнцезащитных очках в форме сердца, ее волосы заплетены в косички. Бриггс с выражением ужаса смотрит на комариные укусы на ее груди.

— Какого черта, Блейк?

— Бриггс, это Сэди. Сэди, это Рамзес.

— Привет! — щебечет Сэди. Ее нос обгорел и шелушится.

Бриггс дуется, а Рамзес хватает Сэди за руку и пожимает ее. — Я так рад, что ты смогла прийти!

Сэди смотрит на Рамзеса широко раскрытыми глазами, потом поворачивается и говорит мне — Черт возьми!.

— Блейк! — шипит мне в ухо Бриггс. — Я специально просил блондинку, высокую, с огромными сиськами, супергрязную и католичку! А получил только одно из пяти.

— Вообще-то, два из пяти.

Бриггс делает паузу. — Какие два? Подожди, какие два, Блейк?

Я придвигаюсь ближе к Сэди, чтобы прервать ее, пока она не проболталась.

Она разговаривает с Рамзесом на варп-скорости, но только о пончиках, так что пока мы в безопасности.

— Пончики — моя буквально любимая вещь, а круассаны определенно входят в шестерку лучших, но каким-то образом, когда вы соединяете их вместе…

Бриггс прищурился на Сэди. — Ты выглядишь знакомой.

Сэди, которая ужасно врет, делает такое лицо, будто проглотила лягушку. — Может, мы были на одних и тех же вечеринках. Вечеринки биржевых маклеров. На Уолл-стрит.

Я наступаю ей на ногу, чтобы сказать, чтобы она заткнулась.

— Ой! — говорит Сэди. — Почему ты на меня наступаешь?

— Нам пора идти? — Рамзес ухмыляется. — Бриггс, будь джентльменом, помоги ей с вещами.

Бриггс выглядит так, будто он скорее ляжет на железнодорожные рельсы, чем прикоснется к шаткому чемодану Сэди и груде пляжного снаряжения, засунутого в две сумки CTown.