Княжна - Кристина Дубравина

— Мелочи, — кивнул Пчёлкин, бегло огладил подушечкой большого пальца костяшки ладони Ани. Её от этого действия передёрнуло в приятной щекотке, отчего щёки едва зарумянились.

Пчёла на автомобиль облокотился, чуть на себя девушку потянул:

— Я заеду, помнишь?

— Помню, — кивнула и на лопатках почувствовала взгляд Ольги, от внимательности которого Князева могла неделю назад со стыда сгореть. Обернуться пеплом, похожий на сигаретный, и ветром унестись далеко.

У Ани внутренние органы будто в узел затянулись, когда она на Витю, продолжающего руку её крепко держать, смотреть внимательно, снова взглянула и шепотом, близким к напуганному, сказала:

— Меня ждут, Вить.

— Я знаю, — так же тихо сказал ей Пчёлкин.

Она какие-то секунды еще помолчала, не понимая, почему Витя не отпускал, почему сама не пыталась уйти, — ведь вырваться бы смогла, если бы захотела. Анна в немом ответе на все свои вопросы закусила внутреннюю сторону щеки, а потом на тихом выдохе к Ольге с улыбкой обернулась.

Князева сделала шаг навстречу Беловой, и ровно в тот миг, что их с Пчёлкиным руки, сошедшиеся в неразрывном объятии, натянулись вплоть до напряжения в мышцах локтей, Витя Анну опять на себя потянул.

Развернул к себе и за щёки девушку обнял, целуя глубоко.

Витя сделал это так уверенно, что у Анны наверно, ноги бы подкосились, если бы она ладонями не повисла на локтях бригадира. Шум Москвы стих за тяжелым вздохом Пчёлкина, который Князева на коже лица почувствовала — чуть ли не каждой клеткой. Под рёбрами стало легко, да и во всем теле вдруг появилась невесомость. Словно кровь в венах и артериях заменили гелием.

Девушка замерла, а потом, понимая, что помаду ей, хоть и светлую, но, в любом случае, уже смазали, губами подалась вперед. Мягко, нежно, совсем не так, как Пчёла её целовал — совершенно полярно. У Анны венка на шее заколыхалась заметно, кровяными толчками могла бы в пальцы мужчине отдать, если б он руки вниз по лицу её пустил.

Звук разъединившихся мокрых губ на миг оглушил.

Князева ухитрилась оставить поцелуй возле самой ямочки на щеке Пчёлкина, и тогда он сказал с усмешкой доброй:

— Беги, Незабудка.

Она не сдержала взгляда, который в годы студенчества Князевой Инте откровенно называла «страшным» — метнулась быстро сверху-вниз по лицу Пчёлы, словно пыталась понять, что он из себя представлял. Какую игру вёл? Знала ли она её правила, был ли у Анны шанс на победу?

Она понимала явно, что Витя не просто так поцеловал её у Ольги на виду — это лежало на поверхности. Но причины Князевой были более чем неясны. От чувства некой… мысленной слепоты, беспомощности — или от обращения Пчёлкина — сердце сократилось странно. Некоторые мышцы спины прострелило короткой болью, от которой на миг невозможным стало шевелиться.

Анна на Витю посмотрела со всё таким же прищуром внимательным, и он напоследок руку девушке поцеловал.

На ладони Князевой остался слабый след собственной помады.

Она развернулась и несколько шагов сделала, думая, не схватит ли её Витя снова, но отошла от автомобиля Пчёлкина на несколько метров и поняла, что он останавливать не станет. Что-то внутри поджалось, как в попытке сдержать действие, не ясное самой Князевой, и вместе с тем вынудило шире шаг делать, как в извинении за задержку, о причине которой Белова, вероятно, уже сама догадалась.

Аня старалась прямо на Ольгу смотреть, но взгляд в непослушании бегал по сторонам: то по лицу Беловой, то по красной букве «М» за её спиной, то по безликой толпе.

Когда между ней и женой Сашкиной осталось чуть меньше двух метров, девушка остановилась. Каблуки босоножек стукнули глухо и звонко одновременно, ноги напряглись так, что, вероятно, могли стать единым целым с плитами, какими была выложена площадь Лубянки.

Князева на Белову посмотрела так, словно была подростком, которого мама застала с сигаретой между пальцев.

— Привет, Оля.