Княжна - Кристина Дубравина

Раньше, чем Князева отогнала от себя плохие думы, чем смогла губы разлепить, чтобы вздохнуть полной грудью, пальцы сами набрали номер, уже не путаясь в цифрах.

Витя, утром уезжая, говорил ей, что сегодня Саша из «деловой поездки» с Америки возвращается. За Беловым Кос и Фил поехать должны были, а Пчёле следовало из Внуково забрать Сашиного армейского друга, Фархада, приехавшего в Москву по такой же «деловой поездке».

И с семи часов, тридцати четырех минут Аня своего мужчину не видела, не слышала.

Девушка шмыгнула носом, позволив вдруг себе такую жуткую слабость, и покосилась беспокойным взглядом на часы, висящие над дверным проёмом на улицу. Одиннадцать пятьдесят семь.

Четыре часа, двадцать три минуты. Не такой большой срок разлуки; Анна уже как полтора года не считала сутки без Вити причиной сильно переживать о его состоянии — ведь знала, кого любила, как часто бригаде нужно было решать свои дела, иногда за пределами области. Она ещё в конце девяносто первого года привыкла, что Пчёла после «разборок», длившихся по паре дней, возвращался, вопреки её страхам, живой и невредимый, даже без единой царапинки. Чуть позже, к марту девяносто второго, Князева вообще мысли научилась занимать работой, бытом, литературой…

Только вот… неспокойно — хотя и глупо. Ведь, кажется, чем эти четыре с половиной часа отличаются от других часов, какие они с Витей не держали связь?

Люди умирают каждый день. Анна это знала. Только не каждый день об этих естественных — и не очень — смертях говорили по радио. Всеобщее напряжение сказалось на Князевой, как бы она не хотела не поддаваться тому безумию, которое захлестнуло столицу вместе со всей страной. Ещё и скорбные скулежи медсестрички, спрятавшейся за стойкой регистратуры, на череп ощутимо давили.

И каждый её вздох, всхлип — как капля, срывающаяся с худого крана, и капающая на мозг Князевой.

Хватит.

Аня поджала губы, ругаясь на себя за никудышную стрессоустойчивость, какую та же самая Тамара считала чуть ли не невероятной, и отвернулась в сторону. Прикрыла глаза.

Звук гудков по протяженности, тягучести своей напоминал тёплый пластилин; в такт «пи»-канию под веками бордовым появлялся численный отсчёт.

Цифра и гудок, следующая цифра и новый гудок…

Князева разрывала и без того перегруженные линии, а вместе с продолжительным молчанием по ту сторону провода разрывала и собственную душу. Она сама не заметила, как губы изогнулись в злой усмешке, какой Анна от самой себя не собиралась скрывать.

«Ну и дура, что набрала», — кинула она сама себе и крепче поджала губы, пачкая, вероятно, помадой с нижней губы не прорисованную выемку над верхней. «Так хоть надежда была. А теперь как успокаивать себя будешь?»

«А он просто не слышит» — предположила Анна в попытке себя переубедить и вздрогнула от очередного гудка в осознании, как неубедительно прозвучала бы мысль, если бы Князева решилась вслух её произнести.

«Или, наоборот, слышит. Но телефон найти не может»

«Сама знаешь, что трубка всегда при Пчёлкине»

«Он с Фархадом разговаривает. Объезд ищет, чтобы в город заехать»

«Всё равно знаешь, что Витя всегда на звонки отвечает»

«А он… курит!»

«Что мешает ему параллельно разговаривать по телефону?»

«Пчёла с другим человеком по телефону говорит!..»

«Тогда почему сигнал идёт, а, Аня?..»

Она почти судорожно выдохнула в усталости от баталии с самой собой, и тогда двенадцатый гудок оборвался. Вместе с ним оборвался и звонок, отправленный, в никуда. Трубка отозвалась долгой высокой нотой, название которой, вероятно, знала Ольга.

Аня кинула телефон в сумку, словно секунду назад в кулаке сжимала не трубу, а змею, шипящую и вьющуюся меж пальцев.

«Ну, и к чёрту всё»