Княжна - Кристина Дубравина

Она слушала внимательно, чуть ли не кожей ощущая, как с каждым прилагательным, на который герр Кристиан делал особый упор, её било, будто в мелком ознобе — смесь страха и… удовольствия.

Анна поднялась на ноги, всем видом показывая, что этой новостью Князеву было не сломать. Девушка чуть откинула плечи назад.

— Я переживаю за каждую постановку, фрау Князева, но конкретно «Vergeltung»{?}[ «Возмездие» — с нем.] — пьеса, от которой жду особого триумфа. Её написал далеко не чужой мне человек; мы с Карлой учились вместе в Лейпциге во времена, когда Германия была ещё разделена… Потому, Анна.

Он снова позвал её по полному имени, подошёл ближе. Указательным пальцем чуть покачал перед лицом, но не в угрозе, и произнёс:

— На вас — огромная ответственность.

Князева посмотрела на гендиректора, выжидая момента, когда стоило кивнуть, чтобы не показаться трусливой или глупой.

Анна знала суть ответственности: многие её боялись, но только те, кто рисковал брать на себя те или иные обязательства, достигали высот и уважения. И оттого девушка не собиралась даже ныть гендиректору, что боится, что не справится…

«Справлюсь. Я не для того столько лет карабкалась по карьерной лестнице «Софитов», чтоб струхнуть в, вероятно, важнейший момент»

Князева осознала, что никакого ответа не дала Вагнеру, и почти встрепенулась. Но увидела на лице у босса удовольствие. Анна быстро поняла — он всё прочёл по её лицу.

Недовольство от плохого контроля оказалось перекрыто какой-то холодной, почти что расчетливой радостью.

Кристиан проговорил:

— С сегодняшнего дня вы назначаетесь исполняющей обязанности главного театрального режиссёра. Если «Возмездие» встретится залом на «бис», то вы останетесь на должности, какую занимала Сухорукова.

Аня кивнула. Стоило, вероятно, спросить, что было бы с ней, если бы облажалась, но Князева себя быстро одёрнула, не позволяя даже в «перспективе» рассматривать подобные вещи.

Потому, что справится. Должна справиться.

С другой стороны кабинета раздался чей-то говор. Она только приподняла в гордости подбородок, готовясь любое условие Кристиана принять, когда телефон, соединяющий Вагнера с приёмной, отозвался трелью и последующим восклицанием через динамики:

— Герр Вагнер, к вам посетители!..

Ни Настя не успела сказать, кто к Кристиану пожаловал, ни сам гендиректор не смог ответить на звонок. Очень быстро голос секретарши возмущенным криком раздался у самой двери, отчего Анну бросило вдруг в липкий жар.

Она всё-таки обернулась на порог и вздрогнула заметно, когда механизм незапертой двери щёлкнул, и внутрь вошли люди.

Люди, ей незнакомые и выглядевшие так, что Князева сразу поняла — бандиты.

Настоящие бандиты, а не те «зелёные» мальчишки, какие иногда на ржавой «Волге» дожидались Вагнера, но разбегались после первого выстрела в воздух. Девушка взглянула на «посетителей» и, метнувшись взором по преступникам, зашедших клином, тайком сглотнула.

У вышедшего вперед мужчины было крупное лицо, наголо побритая голова. Густые брови над тяжелыми глазами добавляли теней взгляду, какой и без того казался более чем мрачным. Несмотря на относительно теплую погоду за окном, бандит зашёл в театр с кожаной куртке с меховой подкладкой; Анна поняла быстро, — слишком быстро — что под косухой мог скрываться крупным ствол, какой за менее плотными одеждами выглядывал сильно.

Хотя, вероятно, с охраной, сопровождающей незнакомца, ему самому ружье и не было нужно. Двое выходцев с ближней Азии стояли за спиной главного, не качаясь из стороны в сторону, даже взором не бегая по кабинету Вагнера, и хранили молчание, что было тяжелее склепного.

Анна подумала, что на стул бы осела в бессилии, если б эта «свита» не на Кристиана смотрела, а на Князеву. У неё попросту ноги стали не толще спичек, не способных выдержать вес собственного тела.

Секретарша влетела в кабинет чуть ли не ракетой, на ходу тараторя оправдания: