Княжна - Кристина Дубравина

— Не стоит любую женщину воспринимать исключительно как представительницу древнейшей профессии, Бек. Как минимум, это чести тебе не делает. А, как максимум, ты в один миг рискуешь нарваться на барышню, которая за подобные слова не побоится морду тебе исполосовать.

Бандит хмыкнул, оставляя его слова без какого-либо комментария. Быстро взглядом метнулся в сторону Анны, будто думал увидеть в случайном её взоре, жесте или усмешке повод пререкаться дальше. Князева же в попытке быть тише воды, ниже травы взора не отрывала от гобелена, неидеальность которого уже не была такой страшной, как минуты две назад.

И Бек тогда всё-таки прошипел:

— Поговорить надо, — и, скосив недоверчиво-злобный взор на девушку, добавил: — «Сотрудницу» свою спровадь. Нечего бабе уши греть.

— Вы не поняли, к чему мы пришли в последний раз? — спросил Кристиан, в раздражении распрямляя плечи. Князева с каким-то разочарованием поняла, что ледяное самообладание герра дало трещину. А точнее — подплавилось.

— Я ясно дал понять, Бек, что в «Софитах» вы дела решать больше не будете. Говорить не о чем.

— Говорить всегда есть о чём. Просто ты того не хочешь делать, немец, — подал вдруг голос второй телохранитель Бека. Жук в почти полном равнодушии, какое изначально можно было спутать с внимательностью, вперил взгляд в пустой стакан от виски на столе Кристиана.

Бек рот своему прихвостню не заткнул, а, наоборот, кивнул, не поворачиваясь к нему лицом. И это стало каплей горючего, попавшего на кончик спички; босс с ещё бо́льшей злобой, какую скрывать уже не мог, — или, может, намеренно не стал — хмыкнул и признал:

— Да, не хочу. Потому, что считаю вопрос решенным.

— Для тебя, но не для нас, — снова выступил Бек и вдруг вышел сильно вперед, подходя к столу. Анна отшатнулась, держа дистанцию, и очутилась двумя-тремя шагами почти за спиной бандита. Сразу же снова отошла к стене.

Кристиан не шевельнулся, когда на стол с грохотом опустили спортивную сумку.

Князева могла поклясться, что услышала в ней перестукивание корпусов огнестрельного оружия.

— Ты пойми, немец, что нам сейчас с арены уходить нельзя. Мы клиентов нашли, через неделю-другую должны были груз отдать.

— Почему это меня должно волновать? — пожал плечами Кристиан. — Раз клиенты есть, то вы в шоколаде просто! — почти по-доброму усмехнулся босс, а потом за какую-то секунду, какую Анна проморгала, вернул себе былую холодность:

— Вот, Бек, и решай вопросы со своей клиентурой вне «Софитов»; мест в Москве для «переговоров» предостаточно. А в моём театре я не позволю дурь толкать.

Сердце рухнуло вниз, в падении разрываясь от осознания, за что пришёл договариваться Бек.

С детства Аня помнила жуткие рассказы учителей, на классных часах повествующих о наркозависимых, об их тяжелых ломках и смертях в муках. Во времена студенчества от друзей узнавала, что «торчащие» были и в её окружении.

И равно, что в школе, что в университете, что сейчас — Князеву от одного упоминания наркотиков трясло, как от электрического тока, сжигающего нервные окончания в пепел.

Она метнулась взглядом от Вагнера до Жука, от Жука до Бека и собралась спиной пятиться к входу, за которым, вероятно, согнувшись в три погибели и не дыша, сидела Настя, растирающая ноющие запястья.

Только ноги в предательстве одубели. Будто вены и артерии икр, бедёр опломбировали сталью, сделав их неподвижными протезами, способными только прямыми оставаться.

Бек в ответ на отказ хмыкнул, уголком губ дёрнул в жесте куда более грубым, какой Анна зачастую наблюдала от Пчёлы или того же Саши.

Лысый проговорил почти гортанно:

— Чё, в святого решил поиграть? Ружьё, значит, ресурсы в твоём театре можно толкать, в карты проигрывать «лямы» тоже разрешено, а килограмм кокса, который с руками отрывают за бабки бешеные, нельзя?