Княжна - Кристина Дубравина

Пчёлкин места своего не покидал ни чтоб покурить, ни что звонок сделать. Выключенный свет позволял ему Анну за руку держать, раз в минуты три-четыре пальцами пробегаться по чувствительной к щекотке коже пальцами. Пчёла на сцену смотрел, изредка поглядывая на Князеву, и был не в состоянии не заметить, как с каждой декадой минут на лице девушки слабее читалось напряжение, до этого покрывающее щеки Ани точно пылью.

Витя в задумчивости сюжета хмыкнул. Когда Князева обернулась, он лишь качнул головой, не посвящая Анну в мысли свои, что действия, разворачивающиеся на сцене, удивительно сходны были с тем, что он с бригадой проворачивал втихую прямо во время премьеры «Возмездия».

Бобр два раза на телефон отвечал, выходя за дверь VIP-ложи, а когда возвращался, то осторожно качал головой. Пчёла всё понимал.

Компания из трёх головорезов-наркош, ужирающихся кокаином в подпольном баре Чертаново, двое основных приближенных Бека и Жук были убиты. Человечек Филатова проскочил через вполне себе хреновую охрану, кинул в ближайшую стену бутылку коктейля Молотова и дверь лихо запер. Оставил сук гореть заживо, задыхаться в угарном газе.

Всё отлично, всё по плану…

Уровень напряжения в театральном зале рос, а Аня, только, казалось, расслабившаяся, снова в кресле подобралась. В самом финале, на фоне постановок деревни, с которой и началась вся кровавая история, спорили, сильно войдя в роли свои, Диана Ларина и Вася Сеченников.

Знакомый по первому действию домишко был перевёрнут вверх дном в ходе драки их; Вася принялся Диану душить, прибив сильно к полу.

— …виноваты! — прорычал фриц, кольцом руки сжав возле девичьей шеи. Ларина хрипела, задыхалась так искусно, что, увидь Аня такую «сцену» за пределами стен театра, подумала бы, что Диану действительно убьют — если не сейчас, то в следующую же секунду. Карла руки к лицу прижала.

Князева сжала кулак так, что фаланга большого пальца хрустнула.

«Всё. Пан или пропал»

— Раз Клаус расплатиться за проигрыш свой был не в состоянии, то незачем было за карточный стол садиться. Слышишь, Ида, слышишь меня?! — проорал Сеченников, за шею Лариной схватившись, о пол затылком её приложив — лишь для виду. — Он сам во всём виноват!!!

— Ты знал, кому дорог-ку перешёл, в-выродок-кх… — прорычала в ответ Диана так, что даже русскоговорящие с трудом поняли задыхающуюся её интонацию. Она рукой одной схватилась за душащее её запястье, а второй по полу стала бить, ища хоть что-то, чем могла по виску Хельга ударить.

— За К-клаусом всегда Ит-тан стоял…

— Нет больше Итана твоего! — в почти подлинной ярости провопил Сеченников и опустился на живот ей, чтоб совсем дыхание выбить. — Три метра под землёй — вот где дружок твой! Как и Клаус! Для полной компании им только тебя там не хватает!!!

— Я… мол-лила тебя… пощады ему д-дать, Х-хельг-к…

— И я!!! Я у женишка твоего в ногах ползал, только б он Марлен не тронул. А он сестре моей мозги пулей вышиб, и за что?! Она что сделала им?!

«Пан или пропал, пан или пропал…»

Диана нашарила подле себя, наконец, удачно брошенный на пол поднос. Замахнулась, огрела по виску своего убийцу так, что сразу же после удара Вася покатился обратно по полу. Актриса вскочила на ноги под полустон-полурык Хельга, параллельно растирая на шее следы, оставленные грязными пальцами Сеченникова, и от себя отпихнула оглушенное тело.

Потасовка выглядела так, что Витя, не теряя бдительности, обращенной к разговаривающему с кем-то Бобру, подумать мог бы, что актёры и в самом деле убить друг друга хотели. Они то в рукопашную бились, друг друга придавливая к любым поверхностям, — устойчивым и шатающимся, прямым и не очень — то кидались осколками «стеклянных» чашек, то мебель крушили. Грохот, усиленный крепленными микрофонами, раздавался громом с колонок под потолком, и в такт оглушающей какофонии вырывались какие-то хрипы из груди фрау фон Кох.

Она явно была в восторге.