Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

Почти весь этот день (и конечно же ночь) мы провели, обнимаясь. И просто, и разговаривали, и ели рядом, и книжки читали, прижавшись боками. И, конечно же, любили друг друга. Кхм, неоднократно, да.

Ни-ко-го в гости звать не стали и сами никуда не пошли. И даже гулять не выползали, тем более погода стояла промозглая.

Утром в понедельник Вова уехал в часть, сказал, чтоб я по сырости к нему не каталась, не морозилась. Пока обойдёмся телефоном.

ФИЛФАК И КОЛЕБАНИЯ

В конце октября староста Олеська позвонила и попросила забрать стипендию:

— За два месяца уж таскаю, Оля!

Нет, с моей новой работой всё стало веселее, но не в наших это традициях — пренебрегать деньгами. Всё-таки восемьдесят тысяч, прибавили нынче маленько.

По средам у меня утренних занятий не было, я и понеслась. И как специально налетела на одну из старейших наших преподавательниц! Амалия Иосифовна, маленькая и бодрая дама, вцепилась в меня, как клещ:

— Оля! Так! Давай-ка вот сюда зайдём на минутку!

Она подтолкнула меня в кабинет, вошла следом, снова высунулась — убедиться, что под дверями никто не стоит. Ну, артистка!

Амалия Иосифовна была соседкой и приятельницей моей школьной классной руководительницы, и как-то так получилось, что она проявляла ко мне некое особенное внимание. Подозреваю, что наша Антонина напела ей в уши, что я местная звезда, да уж.

Посмотрела на меня строго, как будто поверх очков:

— Оля, признайся честно: ты что, решила бросить учёбу?

Я решила ответить честно:

— Есть такая вероятность.

— Почему⁈

— Не получается у меня совмещать с работой. А кушать надо.

— Нет, это я могу понять, конечно… Но что — совсем никак?

— Думаю я, на самом деле. Но скорее — никак. Да и не моё это.

— Ну вот, снова здорово! А журфак? Материал, говорят, отличный выдала.

— Нет, тоже не моё. Ну, не моё, как ещё сказать? Материал — да. Я вам откровенно скажу, была бы возможность сделать это в Иркутске, я бы с удовольствием перевелась на лит фак. Но в Новосибирск ехать не хочу, а ближе нет. Пока думаю. Нужен ли мне перевод, куда и на каких условиях.

От этой моей тирады она откровенно загрузилась, посмотрела на меня так — отстранённо-оценивающе. Роста она была совсем невысокого, даже по сравнению с маленькой мной, поэтому смотрела слегка снизу вверх. Покивала каким-то своим мыслям.

— Я поняла, Оля. Думай! Думай хорошенько!

Не знаю, к каким таким своим выводам она пришла, но вид у неё сделался суровый и торжественный.

— Ну всё, иди, иди!

А ВОТ И ПРИГОДИЛСЯ КОНВЕРТИК

Седьмого ноября у моего папы день рождения. Мне вообще в этом отношении повезло. Папа — седьмого ноября, мама — первого мая. Вся страна ликует!

И когда он накануне с утра позвонил, я думала, честно говоря, что он напомнить хочет, ко скольки подходить, а он внезапно говорит:

— Доча, есть разговор нетелефонный. Ты сегодня дома будешь?

— Ну, до полтретьего буду, потом работа, а потом сразу учёба.

— Так-так… — он что-то прикидывал. — Жди тогда, я прямо сейчас к тебе выезжаю.

— Жду. А ч… — «что случилось?» я спросить уже не успела. Да и вообще, глупый это был порыв, сказано же: нетелефонный разговор.

Папа примчал буквально через пять минут — из дома, наверное. Поздоровался с бабушкой, кивнул на мою комнату:

— Пойдём-ка, — и дверь за нами закрыл.

— Да что случилось-то, ты расскажешь или нет? — я начала волноваться.

— Ща-а-ас всё расскажу. Ты только скажи мне сперва: деньги те не потратила?

— Да куда бы я их потратила? — удивилась я. — ты что, видишь золото-бриллианты?

— Молодец. Сколько там у тебя?

— Э-э-э… Двадцать четыре пятьсот. А, нет! Двадцать четыре пятьсот пятьдесят.

— А-а-а-га. Ну, теперь слушай. Помнишь, где у Николай Иваныча дом? С магазином?