Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

Ещё ездила на дачу, помогала маме картошку копать и облепиху собирать (не люблю это дело, все руки потом по локоть в соке, а прохладно уже).

За всей этой суетой возможностей наезжать к Вовке каждый день не стало. Да и у него расписание изменилось. Виделись мы раза два в неделю максимум, если всё удачно совпадало. Зато он мне звонил — из столовой, почти каждый вечер. Я снимала радио-трубку и уходила к себе в комнату, запиралась — хорошо, что я такой телефон купила, а то в коридоре сидеть совсем бы неудобно было.

Первое сентября нынче пришлось на пятницу, вся первая неделя у меня получилась суетная-пресуетная, и добежала я до Вовы только в субботу. Зато услышала от него такую феерическую историю, которая заслуживает отдельного заголовка.

ОСЕННИЙ ЗАГОН

У майора Гробовченко случился осенний загон.

В пятницу вечером (восьмого сентября, если кому нужна точность), когда, как говорится, ничего не предвещало, все желающие спали (поскольку вечерняя поверка прошла и был объявлен отбой), а отдельные нежелающие спать курсанты сидели в классной комнате, завесив изнутри окна и двери одеялами (ну, нужно же было как-то предотвратить поступление вовне света от монитора и телевизора), майор Гробовченко вернулся в расположение роты, чтобы внезапно проверить боеготовность вверенного состава.

И первым делом незамедлительно вломился в классную комнату.

Обнаружив внутри некоторое количество любителей компьютерных игр и видеофильмов, он громогласно выкрикнул: «Что же вы делаете, товарищи курсанты?» (в инфернальном эквиваленте), после чего оперативно приступил к усиленной работе с курсантским боевым духом. Следует ли объяснять, что в этот момент майор Гробовченко был выпивши, что называется, до синевы, и держался на ногах исключительно на силе воли и чувстве долга?

Рота тотчас была построена на улице по форме номер два (брюки, сапоги, голый торс) и получила команду: «пять километров бегом марш!»

Поскольку товарищ майор отдавал себе отчёт, что контролировать процесс бега в подобном сумеречном состоянии ему будет сложно, он заблаговременно отдал приказ принести из казармы стул.

Далее события приобрели сюрреалистические формы.

Возвращающийся со своей супругой из поздних гостей замначальника ИВВАИУ по воспитательной работе, практически дошедший до собственного дома, имел счастье лицезреть бегущих в ночи курсантов (строго коробочкой, как полагается). При этом несколько самых здоровых парней пёрли приподнятый над строем стул, на котором, подобно римскому триумфатору, восседал сам майор Гробовченко.

Майор периодически отдавал команду: «Не трясите меня!»[19]

Рык замначальника: «Рота, СТОЙ!!!» — накрыл ночной городок. — «На землю поставить!!!»

После этого товарищ полковник вспомнил о лишних глазах и ушах, очень спокойно велел супруге: «Дорогая, иди домой», а курсантам: «Рота, кру-ГОМ! В расположение БЕГОМ МАРШ!!!» — а уж потом, когда топот курсантов несколько удалился, занялся своей непосредственной обязанностью. Воспитанием.

Из литературных слов в этой проповеди было «тарщ майор», «вы что» и «чтобы я больше никогда», рёв стоял такой, что тополя тряслись, и никакие попытки майора Гробовченко пояснить, что он таким способом старался поднять дисциплину и мораль курсантов, во внимание приняты не были.

Ой, бли-и-ин… Со стороны весело, конечно. Но сюр полнейший.

25. ПОСТУПКИ ОБДУМАННЫЕ И СПОНТАННЫЕ

ПРАВИЛЬНО — НЕПРАВИЛЬНО…

Весь сентябрь, пока всё утрясалось, я переживала: правильно поступила — неправильно? Всё-таки сколько отучилась уже, как-то страшно было бросать. А кружковая работа эта аферой как будто отдаёт.

Зато когда получила в начале октября денежки…