Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

Ну, раз проводят — я позвонила домой, предупредила, и мы пошли угощаться вкусной тёти Машиной стряпнёй — чесночными булочками и дивными плетёными косичками, запечёнными на пару (типа как позы, но по-другому, я сама не очень поняла, как это делается), которые назывались, кажется, крумпенкюхль… Ой, п-моему, сейчас соврала, ну да ладно. Было вкусно, главное. Вот.

Выгреблись мы от Аньки почти в одиннадцать. Я позвонила бабушке, что выдвигаюсь, а то будет долго меня в глазок разглядывать. Во дворах было темно уже, хоть и июнь — особенно в тенях тополей, а ими у нас все дороги обсажены, да и фонари горят через один. Около моего подъезда толклись какие-то сумрачные типы́. Я помахала в наши окна, типа встречают меня, хотя бабушка — сто процентов — уже у двери стоит, в глазок смотрит.

В подъездные узкие окошки было видно, что на площадке второго этажа опять кто-то выкрутил лампочку. Заходить внутрь было страшновато. Я открыла дверь, прислушиваясь…

— Иди, не бойся, мы покараулим! — громогласно объявила Ленка.

— Из окна махни там, — Добавила Ирка.

И я понеслась. На площадке второго этажа кто-то тихонько возился, но ко мне этот кто-то интереса не проявил. Я сквозанула мимо, залетела на свой этаж единым духом и не успела руку поднести к звонку, как щёлкнул дверной шпингалет и дверь распахнулась. Говорила же: бабушка в глазок смотрит! Я заскочила внутрь, поскорее закрылась и перевела дыхание. Пронесло! На прошлой неделе только тётке в соседнем подъезде серёжки из ушей вырвали, сволочи…

Я выглянула из кухонного окна. Стоят девки, ждут. Помахала… не видят, однако, а подоконник весь заставлен! Я выскочила на балкон, перевесилась через перила:

— Девчонки, пока!

— О, а мы думали, у тебя с той стороны квартира! Пока, Оль!

Ленка с Иркой подхватили друг дружку под руки и неторопливо пошли в сторону Областной больницы.

05. ШИКАРНЫЙ ВЫХОД

СЕМЬ РАЗ ОТРЕЖЬ… ТЬФУ, НАОБОРОТ!

7 июня, среда (и немножечко позже…).

Утром я проснулась от косых солнечных лучей, падающих прямо в лицо. Потому что шторы надо не забывать задёргивать!

Из-за стенки доносилось негромкое, но очень чёткое и выразительное чтение. Бабушка.

Бабушка моя, понимаете ли, в юности мечтала стать работником культпросвета, в частности — диктором. Удивительно для меня, но факт. Но после первого курса в Омское училище пришёл комиссар в пыльном шлеме (ну, это метафора, на самом деле, но человек от государства пришёл) и толкнул вдохновенную речь, о том, что стране — прямо сейчас — нужны в первую очередь учителя. Сильно нужны, чтобы хватило на все деревни и дальние малые посёлки. Гораздо сильнее, чем работники культуры. И весь их курс проникся и на второй год обучения они пришли уже как учителя. Вместе с дедом и поехали школы в деревнях Омской области поднимать. Самое начало тридцатых годов было.

Так и проработали оба учителями: дед — до самой смерти, утащившей его всего лишь в сорок два.

А бабушка недавно внезапно вспомнила про свою мечту и иногда меня радует чтением вслух газет и книг. Я усмехнулась и пошлёпала в ванную.

Утренние делишки я завершила со всей возможной стремительностью. Меня же ждала «Бурда»!

Я воткнула в магнитофон кассету Джо Дассена, чтоб веселее работалось, разложила большой стол в зале, развернула на нём огромный лист выкроек и сняла со шкафа рулон кальки, бережно хранящийся как раз для таких вот целей. Так, сперва верх (ну, или если прям грамотно, по-портновски — лиф)…

К обеду я успела вырезать все необходимые выкройки и десять раз приложить их к моему синему шёлку так и сяк. Реально, та схема расположения деталей на ткани, которая в само́м журнале предлагалась, очень была неэкономная. В конце концов я пришла к раскладке оптимальной настолько, что в обрезки должны были уйти совсем крошечные лоскутики.