Потому что живой - Аида Богдан

— Не стоит, я уже вызвала такси.

После того испорченного свидания они перестали встречаться, Святослав был серьёзно обижен и считал, что это она должна сделать первый шаг, который так и не последовал. Тогда он, назло ей, стал встречаться другой, только на этот раз открыто, демонстрируя всем, но в первую очередь Снежке.

Вместо того, чтобы расстраиваться по этому поводу, она наоборот испытывала невероятное облечение, поскольку давно чувствовала, что живёт не своей жизнью, да и вообще, зачем вымучивать из себя что-то и притворяться?

Пора признать очевидно, второго Ивана ей не найти, а довольствоваться худшим вариантом — не самая хорошая идея. Да и зачем, если она выполнила свою программу максимум? У неё уже есть двое прекрасных детей.

Идея с поездкой в Самару пришла спонтанно, тем более, у них оставалась там квартира, которую отец, спустя какое-то время, приватизировал, намереваясь поселиться с женой на Волге, как только оба выйдут на пенсию. Родители не стали препятствовать и благословили на отпуск.

Самолёты Снежана не любила с детства, отдавая предпочтения поездам, да и сколько там ехать из Москвы? Всего-то часов 15 и на месте. Чтобы их с детьми никто не беспокоил, она выкупила всё купе, расположенное примерно посередине вагона. сыну и дочери не сиделось на месте и они стали просить:

— Мам, там у тёти проводницы вкусные конфетки и шоколадное печенье.

— Учтите, сладкое вам достанется только после обеда, вначале поедите что-то посущественнее.

— Договорились, но можно мы сначала купим?

— Хорошо, только что-то одно и не забудьте взять сдачу.

— Ладно мамочка, тогда я куплю себе конфетки, а Ваня выбирает печенье.

— Ох, хитрецы, как будто я не знаю, что вы обязательно поделитесь друг с другом.

— Ну а как ты хотела? Сама же учила, что нужно всем делиться, так что, мы и тебя угостим, — заявил Иван с умным видом.

— Очень на это надеюсь, кормильцы вы мои.

Пока мать собирала на стол, расставляя чашки и контейнеры с едой, ребятня крутилась возле проводницы. Обратно вернулся только Ваня и взглянул на неё, с тревогой, отчего сердце сразу же ухнуло вниз, покатившись куда-то к пяткам.

— Что случилось, сынок? Ты почему один, где Маша?

— Мамочка, с ней всё хорошо, а вот с дядей не очень. Мне кажется, у него больное сердце, ты должна ему помочь.

В невероятном облегчении, Снежана подхватила в руки свой чемоданчик и в спешке выскочила в коридор. В открытом купе, кроме дочери, находились четверо мужчин и она испытала страшную досаду на сына. Как он мог оставить сестру с незнакомыми людьми?

— Ваня, Маша, идите в наше купе, сейчас же, — строго сказала она, прежде чем начать осматривать лежащего на нижней полке мужчину.

— Мам, можно мы останемся здесь?

— Нет, там вещи без присмотра. Кстати, всё готово, садитесь обедать, только руки салфетками протрите.

— Но мы ещё сдачу не забрали.

— Ничего страшного, позже заберёте, — безапелляционно проговорила она, давая понять, что разговор окончен, а потом развернулась на 180 градусов, — ну, кто здесь больной?

— Да вот, ваши дети привели нашего соседа, мы его сразу уложили и холодный компресс приложили ко лбу.

— Очень хорошо, но я бы попросила всех выйти, а то воздуху здесь маловато, сами понимаете.

С Ивана сняли бейсболку, но очки всё ещё оставались на нём. Он безотрывно смотрел сквозь тёмные стёкла, следя за движениями уверенной в себе молодой женщины, отрывисто отдававшей распоряжения, её голос звучал божественно.

— Здравствуйте, не знаю, как вас по имени отчеству, познакомимся позже. Вот, суньте под язык эту таблетку и отпустите, пожалуйста, мою руку, чтобы я могла вас осмотреть.

Взглянув на больного, лицо которого было обезображено шрамом, Снежана вдруг почувствовала смутное беспокойство и необъяснимое волнение. Он пока не сказал ни единого слова, а по её коже, ни с того, ни сего, пробежал целый табун мурашек.