Край чудес - Ольга Птицева (2020)

– Ты мне сказал, что я бабу твою обидел, – миролюбиво объяснил Жека. – А теперь моя баба рыдает сидит. Драться будем, понял?

– Иди к черту, а? – устало проговорил Тарас. – Нет никаких баб. Что ты набычился, как дебил?

Жека навис над ним, смерил взглядом. Нож упал у колена Тараса.

– Ну, как хочешь, – согласился Жека. – Мне не в прикол тебя просто так коцать, но хрен с тобой.

И пнул Тараса под ребра. Несильно, но чувствительно. И еще раз. Уже сильнее. От неожиданности Тарас повалился набок и остался лежать, хватая воздух ртом.

– Приперся сюда, типа классный, да? – накручивал сам себя Жека. – А мы отбросы. Нас поснимать надо. Мы как эти для тебя… Как шимпанзе в зоопарке?

И еще один пинок, уже по почкам. Тарас подтянул колени к груди и спрятал лицо.

– Я тебя сейчас порежу, – сказал ему Жека. – А потом бабу твою найду. Она стремная, но сойдет. Рассказать, что я с ней сделаю? Рассказать?

На щеку Тарасу медленно опустилась теплая еще слюна. От отвращения перехватило горло. Надо отползти. В сторону. Главное, не драться. Он не будет драться. Не должен. Он же его убьет, придурка этого. Он же поэтому в армию не хочет. Чтобы не уподобляться. Не делать этого. Не бить того, кто слабее.

– Слышь? – не унимался Жека. – Я ее потом Полкану передам, когда закончу. Ясно тебе? Она сама у нас с Края сиганет. А может, втянется, а? Может, ей мужика нормального надо?

Тарас ударил его снизу вверх, целился в скулу, но кулак соскочил. Жека осел на пол. Из разбитой брови потекла кровь, струйка перечеркнула Микки-Мауса на щеке. Жека побледнел.

– С-с-сука…

И бросился на Тараса. Худой, но жилистый, он схватил его за плечи и повалил на пол. Сел сверху, сдавил ладонью горло. Слишком хрупкий, слишком слабый.

– Да стой ты, – прохрипел Тарас, зная: если начнет вырываться, обязательно сломает ему руку. – Мать твою, стой!

Последний раз он дрался в старшей школе. Из-за Киры. Опять нахамила очередному придурку, а тот пришел разбираться с Тарасом. Он вообще никогда не дрался из-за себя. Только из-за нее. За нее. Чтобы защитить, чтобы уберечь. А теперь, когда ей правда нужна помощь, мямлит и просит остановиться. Трус.

– Порежу! – вскрикнул Жека, подтаскивая к себе нож.

Бить нельзя, терпи. Терпи, нельзя бить. Он слабый. Слабый. Тупой и слабый. Не смей. Тарас отпихнул от себя Жеку, тот соскочил на пол, выставил перед собой лезвие.

– А бабу твою трахну, – процедил он, сплевывая кровь.

Можно ли это спустить? Можно вытерпеть? Нельзя бить? Нельзя?

Нож выскочил из рук Жеки от первого же удара. Отскочил к стене. Куртка Жеки затрещала и порвалась по шву, когда Тарас схватил его за грудки и ударил об стену. Один раз. Второй. До хруста. Изо рта Жеки начала идти кровь. Узкая струйка. Полилась на грудь, запачкала руки Тараса. Он разжал пальцы, и Жека сполз на пол. Тарас пнул его носом ботинка. Тот застонал. Живой.

– Ее Краюшкин все равно уже увел, – забормотал Жека, с трудом разлепляя глаза.

– Краюшкин? – переспросил Тарас. – Он же спрыгнул. Его же нет…

– Вот и ее не будет.

Закашлялся, из носа потекла кровь, и затих. Тарас застыл над ним. Сбитые костяшки саднили. Надо пощупать пульс. Наклониться и ткнуть пальцами в шею. А если нет? Если пульса нет? Если он так сильно ударился затылком о стену, что пульса нет? И стоит Тарасу проверить, то и пути назад тоже не будет.

По коридору раздались шаги. Шлепки босых ступней.

– Жека? Жека, ты тут?

Катька. Сиплый от крика голос. Мокрые ноги по бетонному полу. Можно было сбежать. Только Тарас уже принял решение. Он больше не будет бегать. Никогда. Он будет ждать. И принимать все таким, как оно есть. Тарас опустился рядом с Жекой, уткнулся лбом в колени. Катька приблизилась. От нее остро пахло ржавой железкой. Нет, от нее пахло кровью. Целой лечебной ванной крови.

– Жека? – позвала она, и голос тут же сорвался в плач. – Жека-а-а…