Край чудес - Ольга Птицева (2020)

Колени стукнулись об пол. Пальцы заскреблись по полу. И вой. Бесконечный горестный вой. Вот отплачется и заметит. Увидит, кто сидит рядом с телом ее окровавленного дружка. Сложит два и два.

– Ты! – взвизгнула Катька. – Это ты его?

Тарас не ответил. Сердце окончательно отказалось биться в груди. Устало трепыхаться. Замучилось бояться. Плохих оценок, отчисления, безденежья, гопарей в подъезде, новых парней Киры, сумасшествия Эдика, самого себя в зеркале. Армии. Хватит. Не бояться и не бежать. Будь как будет.

– Ты? Ты его? – не унималась Катька, подползая вплотную. – Посмотри на меня!

Лоб упирался в колени, по лицу текло соленым. Не смотреть. Не бежать. Не бояться. По другую сторону личной темноты лязгнул нож. Тарас не увидел, но понял, что Катька держит лезвие обеими руками, тычет им перед собой.

– Посмотри… – попросила она жалобно.

Тарас разогнулся, поднял на нее глаза. Катька плакала, слезы размывали две чистые полосы по перемазанным кровью щекам. Нож дрожал в ее руке. Тарас вдохнул – ржавая кровь, немытое тело, сырой бетон, и на выдохе сам подался к лезвию, чтобы Катьке не пришлось этого делать. Он больше ничего не боялся.

ЮЖИН

Собачий нос – это холодно и влажно. Особенно если он тычется тебе в щеку. Особенно если в прокушенную. Южин заслонил лицо локтем. Но собака не отставала. От нее остро пахло мокрой шерстью и немного падалью из распахнутой пасти. Она горячо дышала Южину в ухо, потом лизнула его в висок.

– Пошел, фу! – окликнул собаку низкий голос, она заскулила и перестала обнюхивать Южина.

Без нее стало холодно. Южин обхватил себя за локти и замер так. Просто лежать. Просто ждать.

Ждать долго не пришлось.

– Ну и чего? – спросили сверху. – Долго еще валяться будешь?

И легонько пнули его под колено. За штанину Южина схватили острые зубы и потащили в сторону. Пришлось подниматься.

В углу комнаты стоял мужик в камуфляжном комбинезоне, крутил в руках сигаретную пачку и поглядывал на Южина. У его ног лежала собака – мохнатая дворняга с седым пятном на боку. Вторая уселась рядом с Южиным. Черная, гладкая, со светлыми глазами.

– Это мои собачки, – сказал мужик. – Не укусят, пока не скажу.

Южин сглотнул, покосился на черную, та смотрела на хозяина и ловила каждый его жест.

– Чик, – сказал мужик, кивая на нее. – А это, – он легонько задел ботинком лежащую на полу, – Гук.

Палевая завертелась у ног мужика, закинула передние лапы на его колено, тот потрепал ее за ухом.

– А ты Полкан, да? – догадался Южин.

Мужик не ответил, но черная псина подняла уши, стоило имени прозвучать. Южину этого хватило. Полкан отпихнул от себя Гука. Глаза у него было блеклые, припорошенные пылью. Очень ховринские глаза.

– Пойдем, – наконец решил Полкан, когда Южин окончательно вспотел под его взглядом. – Выведу тебя к парадной двери. Фейерверка не обещаю, но наружу попасть сможешь.

И двинулся к выходу из комнаты. Южин огляделся. Позади него высилась груда металлолома. Расцарапанное тело ныло, щека наливалась глухой болью. Нужно было идти. Уносить отсюда ноги, ехать в травмпункт и делать укол от столбняка.

– Нет, мне на выход не надо, – сказал Южин и сам удивился. – У меня здесь друзья. Мы разделились. Помоги их найти. Я заплачу…

– Ты мне зубы не заговаривай, – сурово оборвал его Полкан. – Прямо скажи, какого хрена тут топчешься?

Вопросом это не прозвучало, а вот угрозой – да. Южин дернул плечом, мол, не твое дело, но Чик припал к полу и обнажил зубы. Полкан наклонился к псу, опустил ладонь на черную холку.

– Не бесил бы ты собачек, – посоветовал он Южину, распахнул куртку и достал из-за пояса бутылку воды. – На вот, умойся, а то гадость какую-нибудь занесешь. И попей.