Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Сожалел ли, хоть на каплю, о том, как отдалились они в последние годы?

Хотел ли он все исправить, хоть иногда?

Почему… Почему ему вообще так важно, что подумал бы о нем отец?! В глубине души Брудвар знал ответ. Знал, но не желал признаваться в этом, ища другие причины своих терзаний. Да, Эрнульф оказался далеко не самым достойным человеком. Его двуличие и коварство дорого обошлись всему Северу и, за что Брудвар больше всего ненавидел отца, его дружине. Но как бы сильно ни кипели в сыне злость и обида, какая-то часть всегда любила Эрнульфа. Потому что, как ни крути, он был отцом Брудвара. И другого у него уже никогда не будет.

Вождь улыбался, смеялся, продолжая пить, кивая собравшимся в зале, бросая ответные речи, но внутри чувствовал себя глубоко одиноким. Не помогало даже присутствие сыновей. Непрошеная грусть овладела сердцем и никак не хотела уходить.

Брудвар подумал о Нарьяне. Это всегда помогало в трудные минуты. Но сейчас стало только хуже, а к чувству вины примешивался еще и стыд. Ведь прощаясь, он будто бы сбежал от нее, как безусый юнец от заботливой матери, боящийся пропустить выступление уличных скоморохов. Теперь вождь понимал это.

Будет ли она гордиться им, узнав о победе?

«Вряд ли», – Брудвару вспомнился выразительный и печальный взгляд девушки, с которым она провожала его в их последнее утро.

Интересно, как сильно выросла их дочь? Пошла ли она в мать или отца? Узнает ли она его, когда он вернется?

«Вряд ли…»

Вождь невольно свел брови вместе, сжав кубок так, что затрещало дерево. На миг ему захотелось бросить все и вернуться к Нарьяне с первым же кораблем, прижать ее к себе, взять на руки дочь и сказать им, как сильно он их любит.

Но лишь на миг. Ведь, в конце концов, он шел к высшей цели и понимал, что ради нее придется чем-то жертвовать. Когда-нибудь он обязательно обретет мир и покой…

«Возможно».

Между тем находиться в зале стало невыносимо. Праздник надоел, всё и все вокруг раздражали, шум и галдеж отдавались ноющей болью у висков. В то же время вождь не хотел покидать пир в одиночку. Ему было крайне необходимо с кем-то поговорить, и этот «кто-то» имел вполне определенное лицо. Широкое, бородатое, внимательно смотрящее прямо в глаза и, казалось, понимающее все, что происходило у него в голове.

Брудвар едва заметно кивнул в сторону выхода. Вьёрд намек понял, заговорщически приподняв один уголок рта.

Только когда поднялся, вождь ощутил, насколько же был пьян. Ноги еле держали тело, рассудок затуманился, фэрлы и другие люди будто водили вокруг него хоровод, а их улыбки и крики стали казаться ему оскорбительными. Возникла мысль: а не насмехаются ли они над ним, видя, как тяжелы его движения? А не взять ли одного за грудки, да и треснуть о стену, показав, кто здесь хозяин?

Что обсуждают аркалы за тем дальним столом, да еще и ухмыляются, бросая на него такие наглые взгляды? Никак забыли, какую милость он оказал их племени?!

Чего это так насупился фэрл Дулдалмерджорн (ну какое же дурацкое имя!)? Не по вкусу местная выпивка? Или соскучился по фэрлу Ойлифу? А не вынашивают ли они заговор против него?

Странно, чего это вдруг все притихли?

Брудвар вовремя остановил себя, стряхнув крепкие объятия хмеля. Прокашлявшись, он обратил заминку в шутку.

– Ох и долгий же выдался денек! Никак сегодня спать буду крепко, вон как эти достойные мужи, – указал на воинов, храпевших у миски с объедками. Подождав, пока стихнет волна смеха, продолжил: – Что ж, не хочется вас покидать, но боюсь, если задержусь еще на пару тостов, то и к следующей зиме не встану. Еще раз благодарю всех вас за… – вождь замешкался, забыв, что хотел сказать, – за смелость, за… за храбрость, за… В общем, – махнул рукой, – за то, что каждый из вас сделал для этой великой победы! Запомните этот день, ибо с него начинается новая история Эргунсвальда!