Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Вот теперь Брудвар узнал Вьёрда! Перед ним был тот же мальчуган, что и в детстве, с живым и добрым, никогда не унывающим взглядом. Ну да, он отрастил бороду, заимел большущую мозоль в области живота, вырос, раздался вширь и оброс мышцами. Но это был тот же самый Вьёрд, с которым они истоптали тысячи миль и побывали в стольких переделках, что хватило бы и его правнукам.

Разговор принял куда более открытый и беспечный характер. Страже было велено принести еще выпивки, а Вьёрд и Брудвар принялись по десятому разу обсуждать битву, не забывая в очередной раз поминать павших.

– Слушай… Ну а ты-то сам как? – Кузнец икнул. – Как себя чувствуешь? – язык Вьёрда заплетался, но соратник не выпускал из рук фляги.

Вождь подумал о грядущих переговорах с послами. Об указаниях, которые нужно будет со дня на день раздать фэрлам. О том, какие испытания ждут его армию. В голове постоянно крутились сотни мыслей. Просто до ближайшего утра он старался держать их под замком.

– Чувствую, что еще долго не смогу уснуть.

– Нет покоя заднице на троне, – глубокомысленно заметил Вьёрд, выдав очередную «мудрость» и уловив настрой друга.

– Это уж точно.

– Ну а по Нарьяне-то своей скучаешь, нет?

– Конечно.

– Она славная. Странная, но славная, этого не отнять.

– Ей нелегко пришлось.

– Ну а кому вообще в этой жизни легко? Не считая тебя, – усмехнулся Вьёрд.

– Она – якорь, который держит меня на плаву. Думаю о ней – и все сразу становится проще. Жаль только, что увидимся еще не скоро. Но когда это произойдет, – вождь представил, как вместе с Нарьяной и дочерью лежит в поле цветов, – Эргунсвальд останется без вождя.

– Эх, Брудвар-Брудвар. У тебя есть все: титул, сыновья, любимая женщина. Чего тебе неймется-то, а? – то ли в шутку, то ли серьезно спросил Вьёрд.

– Мне не дает покоя мой смысл.

* * *

Перед рассветом, когда глаза друзей уже слипались, а их слова напоминали мычанье коров, кузнец воскликнул, взметнув палец кверху:

– Ого! Глянь-ка! Видел, нет?!

Короткий, но яркий росчерк полоснул небо, исчезнув так быстро, словно был мороком.

Брудвар, как и Вьёрд, нахмурился, заметив падающую звезду. Но больше по привычке, зная, что веками это толковалось шаманами как дурной знак.

– Не к добру это.

– Возможно. Для Империи. Для нас – к удаче.

* * *

Даже палач, живьем сдирающий с людей кожу, показался бы ему куда более милосердным, чем это тошнотворное утро. Голова болела так, будто по ней всю ночь били обухом топора, а в череп тыкали раскаленными иглами. Горло превратилось в выжженную пустыню. В рот, казалось, нагадило стадо коров. Глаза слезились и никак не хотели открываться. Мышцы облепил свинец, а позвоночник явно прилип к кровати.

Да, знают Предки, похмелье не обманешь. Оно всегда напомнит человеку об его истинном возрасте. Куда подевались вчерашняя удаль и ощущение легкости? Как он вообще попал в свои покои? Проклятье, а не обоссался ли он на глазах у стражи? Это ведь они заботливо приволокли его сюда, кто ж еще?

– Не-е-ет, – протянул Брудвар, приложив кулаки к воспаленным вискам.

«Как же плохо», – чуть не заскулил от бессилия.

Охая, он привстал на локоть и лихорадочно осмотрел комнату в поисках чего-то, что смогло бы утолить жажду. Повезло. Видимо, стражники оставили графин с водой, заботливо поставив его на соседней тумбе.

«Надо бы прибавить им жалованье», – с благодарностью подумал Брудвар, припав губами к жидкости.

Вождь вновь упал на кровать в слабой надежде на то, что ему еще удастся заснуть и следующее пробуждение станет не таким ужасным. Тщетно. Погрузиться в сон было ничуть не легче, чем оседлать дикого жеребца на скаку.