Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Внизу шумел величественный и грозный под стать его могучим создателям город. Скаймонд – сердце и кулак Севера. У подножия крепости, будто выросшей из скалы позади Брудвара, застывшей над всеми остальными постройками неприступной глыбой, раскинулась паутина улиц и домов. На восточной и западной сторонах города она упиралась в исполинские стены, построенные меж гор и преграждающие путь в две долины. Толщиной у основания они были в три повозки, запряженные лошадьми, а высотой превосходили самые рослые деревья, которые когда-либо видел Брудвар, в два или даже три раза. Северяне называли эти стены стражами. И не случайно: у широких врат каждой стены, прямо в каменной преграде, были вырублены гигантские изваяния двух воинов. В руках они держали щиты, а их шлемы, увенчанные рогами, служили смотровыми башнями. Воины стояли в молчаливом дозоре уже тысячи лет. И за это время ни одному врагу рода скордвегов, чьи предки и основали город, не удалось пройти за спины этих стражей.

Вождь устремил свой взор вдаль. Улицы Скаймонда, огибая квадраты площадей, привели его к мачтам десятков кораблей, пришвартованных у крупнейшего порта Эргунсвальда. Здесь брал свое начало великий фьорд Дьярвиг – великолепнейший и самый длинный из всех фьордов Эргунсвальда. Скордвеги прозвали его Отважным, потому как испокон веков его холодная глотка извергала на весь остальной мир корабли боевого флота северян, несущие на своих бортах смерть и опустошение.

Пейзаж успокоил думы, на короткое время растворив горечь волнения, с некоторых пор не покидавшего Брудвара. Тысячи бардов годами воспевали красоту и величие этого фьорда. Однако ни одна ода не могла передать того великолепия, которое видел пред собою вождь.

Пологие склоны гор цвели осенью. У берегов залива багряно-золотистую чешую разбавляла колючая зелень елей и сосен, но чем выше поднимались горы, тем ярче становилось буйство теплых красок. Пожар, охвативший громады камня, отражался в ребристой водной глади, горделиво застывшей среди ослепительных гигантов. Огонь осени угасал, лишь приближаясь к белесой дымке облаков и вершинам: там нарядная пора сбрасывала одежды, оголяясь и уступая вечной зиме, цепко стерегущей свои безжизненные границы.

Глядя на все это, Брудвар невольно задумался о том, что если когда-нибудь он и станет немощным и беззубым стариком, то хотел бы отдаться смерти именно осенью – здесь, глядя на горы, покрытые горящими листьями, и на любимую дорогу, которая открыла ему мир и навсегда сковала узами дружбы с дорогими его сердцу людьми, соратниками, многих из которых он знал еще с детства. Увы, большинства из них уже не было рядом. Брудвара вновь охватила грусть и досада. Благословленный Предками посмотрел на свои запястья: священные татуировки сияли желтым светом, напоминая ему о его клятвах и обязанностях. Однако минуло уже почти два года, а он так и не сумел отыскать Айтула и отомстить за гибель своих воинов. Не смог обезопасить Север от самой большой угрозы, с которой ему когда-либо довелось встречаться.

Брудвар вспомнил, как во главе отряда бродил по мраку тех пещер, вздрагивая всякий раз, когда таинственный ветер резко дул, колебля огонь факелов и отбрасывая на стены причудливые узоры теней; как замирало его сердце, когда под ногами хрустели кости животных или кого похуже. В конце концов тьма туннелей привела их к потайному выходу, который вел на плоскогорье. Там Брудвар обнаружил лишь несколько заброшенных лачуг. И никаких следов Айтула.