Охота на охотника - Карина Демина (2021)

Заставить себя не думать о тех людях, которые умерли… когда-то давно умерли, когда Аглая была еще слишком мала, чтобы…

– Кто, дорогая?

Если стоять с закрытыми глазами, то призраки отступят. Недалеко. Они впервые за долгое время получили шанс достучаться.

Потребовать ответа.

И они в своем праве.

– Мои родители. Чем они занимались?

– Жили…

Не знает, иначе не было бы такого удивления.

– А еще… они… что-то исследовали.

Комната.

Подвалы, куда Аглае путь заказан, а ей интересно, хотя нянюшка и ругается, потому что девицы не должны заниматься богопротивными делами. В доме всякое говорят, но Аглая не верит. В подвалы папенька ходит, и маменька тоже, и тогда их неможно беспокоить, потому что они работают.

Предупреждение.

Духи здесь.

И вьются, и пьют жизненные силы. Пусть у целителей их больше, чем у обычных людей, но и они небесконечны.

– Что-то очень важное… я не помню… не знаю…

Аглая сама уже руку держит, тянет силы, пропахшие дымом. Как тогда, когда…

– Она же еще ребенок! – мамин голос прорывается сквозь сон. – Что ты творишь?!

– Успокойся, – это отец.

От него нехорошо пахнет. А еще он злится. Отец часто злится, и тогда Аглае не стоит его отвлекать. Взрослые, они такие, постоянно заняты. Ей же скучно, особенно после того, как нянюшка уехала.

Куда?

И почему Аглае ничего не сказала?

– Я спокойна, – мамин голос рядом. И сама она тоже рядом. Если Аглая проснется, то увидит ее подле кровати. Как вчера.

Или лучше.

Мама вчера сидела, смотрела на Аглаю и плакала. Почему? Аглая себя хорошо вела и даже не потеряла ни одного банта с платья.

– Тогда ты должна понимать, что это вполне закономерный шаг.

– Это не шаг, это наша дочь!

– Именно. У нее отличные показатели. Потенциал…

– Как и у тебя.

– Если ты намекаешь, что я собираюсь использовать нашу дочь там, где мог бы взять собственный материал…

Неприятно.

И лежать неудобно.

– Я проводил предварительные испытания, – голос отца становится мягче. – Ты же знаешь… мы же вместе…

Память.

И снова лица.

Дышать становится сложнее, это потому, что дым проникает внутрь. Правильно. Многие, погибшие на пожарах, умерли вовсе не от огня. Отравление дымом. Иногда оно наступает далеко не сразу… Та женщина из Вирятишек, которая приехала в монастырский госпиталь вместе с обгоревшим братом. Тот поправился, а она взяла и умерла.

Тихо. В уголочке.

Аглая не хочет умирать. Она уже почти поняла. Почти догадалась.

– И я безумно рад, что ты в отличие от многих понимаешь, насколько важна моя работа…

– Понимаю, – в мамином голосе чудится что-то такое. Неправильное.

– Я возьму лишь немного крови… мне надо проверить одну теорию. И если я прав… если мы правы, мы совершим невозможное! – отец горячится. – Представь себе мир, где искоренены болезни, все, кроме разве что простуд… а серьезные… чума и холера, красная сыпь. Кровяные лихорадки или даже шаврево безумие. Представь себе многих детей, которые не погибли лишь потому, что у родителей их нет денег заплатить целителю. А целители как таковые станут не то чтобы не нужны вовсе, но смогут сосредоточиться на делах иных. Мы близки к прорыву. Мы…

Кровь он взял.

А потом взял снова. И потом еще… он уже приходил один, без мамы. И однажды даже забрал Аглаю в свой подвал. Показал ей белых мышек и еще смешных поросяток, которых разрешил покормить. А взамен всего-то и нужно было, что посидеть на большом стуле и дать уколоть ручку.

Аглая большая. Она не боится уколов.

Вот только мама рассердилась. Не в тот раз, в другой, когда пришла… нет, Аглая не рассказывала ей. Она просто сидела и думала про поросят, что даст им яблоки и, пока они есть будут, почешет спинку. Поросята очень любят, когда им чешут спинку.

А потом пришла мама. И стала кричать на отца…

Огонь. И дым.