Охота на охотника - Карина Демина (2021)

Она смотрит на женщин с ужасом, а те… улыбаются.

– Иди, девочка, – говорит седая старуха с бельмяными глазами. Она не похожа на других, и потому Лизавета поспешно отводит взгляд: есть то, на что смотреть не стоит. – Иди… им обещали достойную цену за помощь. И раз мальчик готов платить… иди.

Спеши. Беги.

Быстрей, пока руки держат, пока живет тропа, проложенная меж миром живых и миром мертвых. Пока держат ее руки мертвецов, пока питают силой жизни. И бьется в висках одна-единственная мысль: а что, если не успеют?..

Бросить.

Хелена медленная. Она и сейчас не особо спешит, то спотыкается, едва не падая, то вовсе останавливается в раздумьях, не понимая, как его мало, времени. Она вздыхает.

Трогает губы, то ли вспоминая о поцелуях, то ли…

Она здесь давно и сама не против остаться.

Нет.

Лизавета дергает случайную подругу, заставляя идти. Тянет за собой едва ли не волоком. Ругается. И чувствует спиною взгляд слепой старухи.

Именно.

Нельзя верить лицам, а… вернуться… уже рядом дверь. Тянет из нее… живым. Кровью пролитой.

Жертвой вольной и невольной. И чем больше они медлят, тем…

Что-то страшное произойдет. И Лизавета, оглушенная этим пониманием, хватает Хелену, толкает ее в алое огненное пятно перехода и почти даже не удивляется, когда то, получив подношение, начинает таять. И стремительно так…

Лизавета успеет. Она…

Она закрывает глаза и шагает, стараясь не думать, что застрять в мире мертвых – не самый дурной вариант. Гораздо хуже застрять в двух мирах сразу.

Глава 33

Лешек смотрел на двоюродного братца, который стоял прямо, хотя из глаз его текли кровавые слезы.

– Знаешь, – просипел Мишка. – Я не думал, что будет настолько… больно. Дерьмово, да?

– Наверное.

Бой там, наверху, стих. И настало время целителей, отделяющих раненых от раненых. В извечной своей любви к живому они не станут делать различий, но список есть.

И Анна Павловна, коль уж уцелеет, всенепременно пройдется, касаясь некоторых бледною ручкой своей…

Не всех можно казнить, но те, кто устроил резню, должны уйти. И если не Анна Павловна, то… Лешек сам позаботится.

– Все равно… – Мишка закрыл глаза, но кровавые слезы катились по лицу. – Я… надеялся… что хватит… на обмен… сотня душ… сотня… не думай, что мне доставляло удовольствие убивать. Я… мне было жаль… будь иной вариант…

– Был. Ты мог бы просто прийти…

– Не мог. Сперва мне говорили, что меня спрятали, чтобы уберечь… как же… наследник… кому нужен конкурент? И я верил, всем им верил, позволил себя изуродовать. На Дашку не держи зла… она бестолковая и меня жалела. А на деле подлости в ней нет… дурость вот есть, и изрядно. И еще трусовата, конечно, но это…

– Сам разберусь.

– Разберись, – Мишка поднял руку. Двигался он медленно, то ли опасаясь, что от резкого движения драгоценный венец упадет, то ли просто сил не было. – Но не обижай. Пожалуйста… сошли куда, если уж на то пошло… и братьев моих… Егорка умный, засранец, ему бы учиться, но младшенький… матушка в нем души не чает… и ей скажи, что мне жаль. Я дурак был… корона, власть… на хрена они нужны? Если б не корона и власть… если бы… глядишь, хорошая бы пара получилась… купчиха и мелкий помещик. Как думаешь?

– Думаю, что тебе бы не тратить силы, – Лешек поднял один из негодных камней, покрутил и кинул в ларец, подобными каменьями доверху наполненный. – Глядишь, и живым останешься.

– Чтобы на плаху?

– Кто ж тебя на плаху сошлет? Слишком много объяснять придется. Нет, удавят потихоньку, и все дела.

– Спасибо за откровенность.

Кровь пошла из уха, и Мишка закрыл глаза, скривился.

– Больно.

– Тогда сними.