Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

На ее звонок так никто и не явился. Когда Дагни торопливо шла через следующий вагон, она не чувствовала ни страха, ни нерешительности, ни отчаяния – ничего, кроме необходимости что-то делать. И в следующих двух вагонах проводника не оказалось. Дагни почти бежала по узким коридорам, не встречая по пути ни одной живой души. Двери нескольких купе оказались открытыми. Пассажиры сидели внутри, одетые либо полуодетые, молча, словно ожидая чего-то. За ее торопливой пробежкой они наблюдали странными вороватыми взглядами, как будто знали, что она ищет, как будто дожидались человека, который должен прийти, чтобы увидеть то, чего они видеть не желали. Дагни продолжала бежать по спинному хребту мертвого поезда, отметив про себя странное сочетание освещенных купе, открытых дверей и пустых коридоров: никто не рискнул выйти. Никто не хотел первым задать вопрос.

Она бежала через единственный в поезде вагон с сидячими местами, где часть пассажиров спали, а другие бодрствовали, притихнув в позах животных, ожидающих удара, не делая даже попытки избежать его. В коридоре этого вагона она остановилась. Она увидела мужчину, который отпер дверь и выглянул наружу, с любопытством вглядываясь в темноту, уже готовый спрыгнуть на землю. Он обернулся на звук ее шагов. Дагни узнала его: Оуэн Келлог, он некогда отверг будущее, которое она ему предложила.

– Келлог! – ахнула Дагни, с ноткой смеха в голосе, прозвучавшей как вскрик облегчения при виде человека в пустыне.

– Здравствуйте, мисс Таггерт, – ответил он с удивленной улыбкой, выдававшей невероятное удовольствие и некоторую мечтательность. – Не знал, что вы едете в этом поезде.

– Быстрее, за мной, – приказала она, как будто он все еще работал на ее дороге. – Боюсь, поезд этот дальше не пойдет.

– Очень может быть, – проворчал он и дисциплинированно последовал за ней. Никаких объяснений не понадобилось. Понимая друг друга без слов, они как будто приняли вызов на вахту. И казалось вполне естественным, что среди сотен человек в поезде именно эти двое стали партнерами.

– Знаете, сколько времени мы уже стоим? – спросила Дагни, быстро шагая по следующему вагону.

– Нет, – ответил он. – Я проснулся, когда поезд уже стоял.

Они прошли через весь поезд, не найдя ни проводников, ни стюардов и официантов в вагоне-ресторане, ни тормозного кондуктора. Посмотрев друг на друга, они промолчали. Они не раз слышали истории о брошенных поездах, обслуживающих бригадах, исчезнувших, словно в истерии неожиданного бунта против своего рабского положения.

Они сошли со ступенек первого вагона в пустоту, где один лишь ветер обвевал их лица, и быстро взобрались на локомотив. Прожектор горел, словно протягивал руку с указующим перстом в ночную бездну. Кабина была пуста.

Несмотря на шок от увиденной картины, у Дагни вырвался отчаянный, торжествующий вскрик:

– Молодцы! Настоящие люди!

Дагни замолкла, пораженная, словно кричал другой человек. Она заметила, что Келлог смотрит на нее с любопытством, с легкой полуулыбкой.

Паровоз был старый, самый лучший из тех, что дорога могла выделить для «Кометы». На колосниках горел огонь, напор пара ослаб. Через ветровое стекло они видели освещенные головным прожектором неподвижные шпалы, похожие на ступеньки лестницы, пересчитанные, пронумерованные, пришедшие к концу.

Дагни взяла бортовой журнал и просмотрела фамилии последнего экипажа. Машинист – Пэт Логан… Медленно склонив голову, она прикрыла глаза, представив первую поездку по дороге, какой ее должен был запомнить Пэт Логан, какой она сохранилась в ее памяти, и молчаливые часы его последнего рейса.

– Мисс Таггерт, – осторожно позвал ее Оуэн Келлог.

Она вскинула голову.