Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Он опустил ноги на пол, что стало единственной уступкой приличиям, и с легкой улыбкой ждал появления Лилиан.

На ней был наряд темно-красного цвета, покрой которого имитировал дорожное платье с миниатюрным двубортным жакетом, подчеркивающим талию, и сдвинутая на ухо шляпка с пером, спускающимся к подбородку. Лилиан вошла резким, неровным шагом, разметав на ходу шлейф юбки и перо на шляпке, так что они закрутились, один – вокруг ног, другое – вокруг шеи, напоминая флажки, сигнализирующие о нервозности.

– Лилиан, дорогая, я должен радоваться или удивляться?

– Ой, перестань! Мне просто захотелось тебя повидать, вот и все.

Раздраженный тон, властный вид, с которым она села, говорили о слабости: по принятым между ними неписаным правилам подобное поведение было свойственно лишь тому, кто нуждался в услуге и при этом не мог быть ни полезен, ни опасен.

– Почему ты не остался у Гонсалесов? – спросила Лилиан; ее небрежная улыбка никак не вязалась с резкостью тона. – Я заглянула к ним после ужина, чтобы увидеть тебя, но они сказали, что ты неважно себя чувствовал и отправился домой.

Джеймс прошелся по комнате и взял сигарету, с удовольствием шлепая в одних носках перед элегантно разодетой гостьей.

– Мне стало скучно, – ответил он.

– Терпеть их не могу, – сказала Лилиан с легкой дрожью; Джеймс удивленно взглянул на нее: слова прозвучали совершенно искренне. – Терпеть не могу сеньора Гонсалеса и эту шлюху, которую он взял в жены. Отвратительно, что они в моде – они сами и их вечеринки. Мне больше никуда не хочется ходить. Пропал стиль, и даже больше – нет того духа. Я уже несколько месяцев не видела Бальфа Юбэнка, доктора Притчетта и других ребят. А все эти новые типы напоминают подручных мясника! Люди нашего круга как-никак были джентльменами.

– Да, – задумчиво произнес Джеймс. – Да, разница ощутимая. То же самое на железной дороге: я прекрасно ладил с Клемом Уизерби, он был культурным человеком, а Каффи Мейгс – совсем другое дело, тут…

Он внезапно умолк.

– Это совершенно нелепо! – произнесла Лилиан таким тоном, словно бросала вызов всему миру. – У них ничего не выйдет.

Она не объяснила, у кого «у них» и «что» не выйдет. Но Джеймс понял, о чем речь. Повисла пауза; казалось, они жмутся друг к другу, дабы обрести спокойствие.

В следующую минуту Джеймс с удовлетворением подумал, что возраст Лилиан начинает сказываться. Темно-красный цвет платья не шел ей, он словно лишал ее кожу природного оттенка, остающегося лишь в слегка обозначившихся морщинках, придавая лицу вялость, которая, в свою очередь, превращала улыбку в гримасу застарелой злобы.

Джеймс заметил, что Лилиан пристально разглядывает его; потом она резко сказала с интонацией, близкой к оскорблению:

– Ты нездоров, Джим? У тебя вид спившегося конюха.

Джеймс усмехнулся:

– Я могу себе это позволить.

– Знаю, дорогой. Ты один из самых могущественных людей Нью-Йорка. Что ж, поделом Нью-Йорку…

– Да.

– Полагаю, тебе все по силам. Потому ты мне и понадобился.

Чтобы ее слова не звучали слишком резко, она добавила легкий смешок.

– Понятно, – произнес он спокойным, ни к чему не обязывающим тоном.

– Пришлось самой сюда прийти – я подумала, лучше, чтобы нас не видели вместе.

– Это всегда разумно.

– Помнится, я когда-то была тебе полезна.

– Когда-то – да.

– Я уверена, что могу на тебя положиться.

– Конечно, только не слишком ли много ты от меня хочешь? Как мы можем быть уверены в чем бы то ни было?

– Джим! – вскричала вдруг она. – Ты должен мне помочь!