Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Дорогая, я к твоим услугам. Сделаю для тебя все возможное, – ответил он; правила их языка требовали отвечать на любую откровенность заведомой ложью. «Лилиан совершает ошибку», – подумал он и порадовался, что имеет дело со слабеющим противником. Он заметил, что она даже за своей внешностью следит уже не столь тщательно, как раньше. Из прически выбилось несколько прядей, лак на ногтях, подобранный в тон платью, был оттенка запекшейся крови, но не составляло труда заметить, что в некоторых местах он потрескался и сошел, в прямоугольном вырезе платья блестела булавка, скрепляющая бретельку бюстгальтера.

– Ты должен помешать этому! – воинственно заявила она. – Его необходимо избежать!

– Вот как? Чего же?

– Моего развода.

– А!..

Он сразу посерьезнел.

– Ты знаешь, что он хочет развестись со мной, не так ли?

– До меня доходили такие слухи.

– Развод назначен на следующий месяц. Подчеркиваю: назначен. О, Хэнку это обошлось недешево, он купил судью, секретарей, судебных исполнителей, их покровителей, покровителей их покровителей, нескольких конгрессменов, с полдюжины клерков – короче, купил весь судебный процесс, будто частную дорогу, и нет ни единого перекрестка, куда я могла бы протиснуться и остановить движение.

– Понятно.

– Ты, конечно, знаешь, что заставило его начать бракоразводный процесс?

– Догадываюсь.

– А я сделала это из-за тебя! – она уже почти визжала. – Я сказала ему о твоей сестре, чтобы дать тебе возможность получить эту дарственную для твоих друзей, которые…

– Клянусь, я не знаю, кто разболтал! – торопливо выкрикнул Джеймс. – Очень немногие наверху знали, что мой осведомитель – ты, и я уверен, никто не посмел бы упомянуть…

– О, я-то знаю, что никто не посмел. Но у него достаточно ума, чтобы догадаться, разве не так?

– Да, надо полагать. Что ж, в таком случае ты понимала, что рискуешь.

– Я не думала, что он зайдет так далеко. Не думала, что станет со мной разводиться. Не думала…

Джеймс едко усмехнулся:

– Не думала, что на чувстве вины долго не поиграешь, а, Лилиан?

Она наградила его долгим пронизывающим взглядом, потом холодно ответила:

– И не думаю.

– С такими людьми, как твой муж, приходится.

– Я не хочу расторжения брака! – это был уже вопль. – Не хочу давать ему свободу! Не допущу этого! Не допущу, чтобы вся моя жизнь пошла под откос!

И внезапно умолкла, словно призналась слишком во многом.

Джеймс негромко засмеялся и неторопливо кивнул с умным, чуть ли не величественным видом, показывая, что полностью ее понимает.

– Я хочу сказать… как-никак, он мой муж, – словно оправдываясь, произнесла она.

– Да, Лилиан. Ясное дело.

– Знаешь, что у него на уме? Он хочет получить постановление суда о разводе и оставить меня без гроша – без недвижимости, без алиментов, ни с чем! Хочет, чтобы последнее слово осталось за ним. Неужели не понятно? Если ему это удастся, тогда… тогда эта дарственная для меня вовсе не победа!

– Да, дорогая, понимаю.

– Кроме того… нелепо, что приходится об этом думать, но на что я буду жить? Те небольшие средства, что у меня есть, сейчас ничего не значат. Это в основном акции заводов времен моего отца, давным-давно закрывшихся. Что я буду делать?

– Но, Лилиан, – негромко сказал Джеймс, – я думал, ты не заботишься о деньгах или каких-то компенсациях.

– Ты не понимаешь?!! Я веду речь не о деньгах, я говорю о нищете! Настоящей, отвратительной нищете в каком-нибудь заштатном, вонючем пансионе! Это немыслимо для любого цивилизованного человека! Я… я должна беспокоиться о плате за еду и жилье?

Джеймс наблюдал за ней с легкой улыбкой: впервые ее вялое, стареющее лицо, казалось, обрело осмысленное выражение, и он понимал его – впрочем, лишь настолько, насколько хотел. Не более.