Ева - Артуро Перес-Реверте (2018)

– Завтра сиди в «Кафе де Пари», – приказал он. – Можешь мне понадобиться в любую минуту.

Радист улыбнулся застенчиво и радостно:

– Дело идет к развязке?

Фалько тщательно растер пепел.

– Почти.

Он достал портсигар и закурил. Вильяррубия спросил, указывая на сигарету:

– Можно спросить?

– Смотря о чем.

– Почему ты всегда закуриваешь с другой стороны?

– Чтобы нельзя было по окурку определить марку. По сорту сигарет можно выйти и на курильщика.

Юноша глядел на него с восхищением:

– Обалдеть!

В отеле портье вместе с ключом вручил ему запечатанный конверт. В нем лежала записка, подписанная инициалами Мойры Николаос:

Моряк свяжется с тобой сегодня вечером от восьми до девяти. Просит быть у телефона.

Было всего четверть восьмого. Фалько вошел в телефонную кабинку, позвонил Антону Рексачу и обиняками ввел его в курс дела. Надо заранее принять меры и на тот случай, если капитан Кирос согласится на наше предложение и сдаст судно, и – если откажется. Еще попросил предупредить командира «Мартина Альвареса» и назначить ему встречу завтра с утра пораньше, чтобы выработать план действий на оба варианта – орел ли выпадет или решка. Неплохо, добавил он, чуть подумав, если во встрече примет участие и консул. Рексач заверил, что все сделает и подготовит к часу дня.

Повесив трубку, Фалько сказал портье Юсуфу, что будет в мавританском баре. Сел там на диван, заказал джин-физз и принялся листать довоенные номера «Вуаля» и «Эстампы» – «Новости Голливуда: Клодетт Кольбер сочетает исторические фильмы с психологической комедией». Ненадолго зачитался статьей о мужской моде Лондона, включавшей новый фасон остроносых башмаков, который улыбавшийся модельер – его снимок был помещен тут же – назвал «испанским сапогом». Дочитав, Фалько отложил журнал и подумал, что человек, в 1937 году назвавший мужские ботинки «испанским сапогом», заслуживает участи, постигшей политкомиссара Трехо. Включая в качестве финального аккорда и пересохший колодец.

В десять минут девятого в дверях бара возник Юсуф. Фалько еще мгновение посидел неподвижно, освобождая голову от всего, что не имело отношения к предстоящему в ближайшие минуты разговору. Потом поднялся и пошел в вестибюль. Прежде чем закрыть дверь застекленной кабинки, убедился, что портье на коммутаторе переключил звонок на него.

– Слушаю.

– Я обдумал ваше предложение. Оно в силе? Особенно в части, касающейся моей семьи?

Голос капитана Кироса долетал словно издалека и звучал устало. Последние дни выдались нелегкими для всех, а для него – стократ тяжелее.

– Полностью подтверждаю.

– И… материальная сторона?

– Само собой.

Последовала пауза. В душе моряка, судя по всему, происходила какая-то борьба.

– Предпочитаю наличные.

– Разумеется, – ответил Фалько, которому хотелось завопить от радости. – В какой валюте?

– Британские фунты, – ответил капитан после кратчайшего раздумья.

– У вас там… на вашей территории… никаких препятствий не возникло?

– Неодолимых – пока нет.

– Помощь нужна?

Пауза на этот раз была дольше.

– Может потребоваться.

В голосе капитана угадывалось беспокойство. Фалько пытался представить, с какими проблемами предстоит столкнуться, но список их выходил непомерным. И непредсказуемым. Как угадать настроение команды, например, когда она узнает о происходящем?

– Может быть, чуть поподробней?

– Не по телефону.

Фалько провел ладонью по лбу. Он лихорадочно соображал. Самое главное – не наделать ошибок. И не спугнуть дичь.

– Самое позднее к завтрашнему вечеру все будет готово… Годится?

– Вполне.

– В порту?

– Лучше в городе. – Похоже, Кирос обдумал это загодя. – В том доме… наверху?