Мэлори - Джош Малерман (2021)

Вот мама с папой везут их с сестрой в зоопарк. Они с Шеннон следуют по нарисованным слоновьим следам и оказываются у клетки – большой, но ощутимо тесной для заключенного в ней исполина. Папа тогда посадил Мэлори на плечи и сказал: «Вот бы спрятать слоника под пальто и увести из зоопарка домой – в Африку!» Мэлори рассмеялась, а потом подумала – папа добрый.

Вот мама покупает им с Шеннон джинсы. У женщины, которая расплачивается перед ними, не хватает двух долларов. Мама, не задумываясь, протягивает деньги.

Мэлори все бы отдала, чтобы снова их увидеть! Она желает этой встречи всеми фибрами души. Она готова бежать, надеяться, даже верить…

Мэлори сдерживается, не поддается порыву. Может быть, это вовсе не поезд.

И даже если поезд – стоит ли доверять машинисту?

– Скорей! – волнуется Том.

Мэлори слышит, как он споткнулся и едва не упал. Олимпия снова поддерживает ее под локоть.

– Скорей же! – кричит Том в нетерпении.

«Совсем еще юнец. Шестнадцатилетка…» – думает Мэлори. Олимпия тоже юна. И этот день навсегда останется в их памяти. Мэлори знает: есть вещи, которые не забудешь. Например, как родители сидят за кухонным столом с соседями, смеются и болтают. Как папа надевает смешной парик на Хэллоуин. Или как мама вешает на крышу рождественские гирлянды.

Мэлори вспоминает Рона Хэнди. Как он, должно быть, скучает по сестре! Мечтает хоть раз дотронуться до ее руки, услышать голос…

– Это… – начинает Мэлори, но задыхается. – Это… не… поезд!

И тут раздается гудок.

Перед внутренним взором Мэлори, разгоняя привычный мрак, мгновенно возникают клубы белого пара, вырывающиеся из трубы.

«Боже мой! Боже мой!» – мысленно восклицает она.

И пускается бегом. Мысли путаются в голове.

Она верит.

Это поезд! Больше нет сомнений!

– Скорей!

Мэлори даже не понимает, кто из них кричал. Том или она сама? Нет – Олимпия. Дочка снова на шаг впереди. Предупреждает об опасности. Она, как кошка, мгновенно чувствует повороты и неровности дороги – Мэлори никогда так не сможет. А у Олимпии получается.

Ветки хлещут по рукам, колени подкашиваются – дорога идет под гору. Однако Мэлори не останавливается – она бежит изо всех сил, она спешит к поезду. А поезд направляется на север, где значатся в списке имена ее родителей с пометкой «выжили».

Солнце жарит, дорога идет под уклон, тарахтение мотора теперь ближе.

Мэлори представляет себе этот безумный незрячий транспорт, как на картине Нормана Роквелла: блестящие в закатном солнце колеса, черный локомотив, а над ним – молочно-белые клубы пара. На платформе фигурки: мужчины в костюмах, женщины с зонтиками, контролеры, собачки на поводках, дети, сумки и чемоданы. Потрескивает под туфлями деревянная платформа, железная дорога уходит вдаль серебристой дугой. Она ведет на север, в волшебный край, где ждут папа и мама.

Сэм и Мэри Волш.

Мэлори спотыкается.

Больно падает на колени и понимает: под ногами уже не грунтовка, а твердое покрытие – возможно, плитка. Взмокшая под капюшоном, перчатками и повязкой, она поднимается с помощью Олимпии. Падение возвращает к реальности – прекрасной картины больше нет, осталась лишь поблекшая репродукция. Поезд не сияет свежей краской – он наверняка местами проржавел, где-то торчат провода. И ни о каких стандартах безопасности речи быть не может. Окна, конечно, закрашены. Мэлори ясно представляет черные подтеки под рамами и на гигантских колесах. Рельсы все еще идут на север. Однако Мэлори готова спорить, что кое-где не хватает шпал. Да и север стал совсем другим. Нынешний поезд едет в полном мраке, все пассажиры в повязках, даже машинисту нельзя выглянуть в окно. Да и что бы он там увидел? Нет больше ни провожающих, ни собачек на поводках. Ни сумок, ни чемоданов – одни только рюкзаки. А в рюкзаках консервы, батарейки, да иногда запасная пара обуви и кусок черной ткани.