Мэлори - Джош Малерман (2021)

– Люди теряют рассудок не по своей вине, – замечает она.

– Знаю. Поверьте, все семеро снятся мне в кошмарах.

Мэлори старается не думать о Гари. Надо вытеснить его из головы, выбросить подальше. Однако его образ ее преследует. Он здесь. В дальнем углу, справа.

Машет рукой.

– Оставалось два свободных купе, – продолжает Дин. – Пойдемте!

Мэлори окончательно решается: они остаются. Ей понравилось, что Дин не стал скрывать прошлое.

Он специально идет медленно, подстраиваясь под их скорость. Мэлори следует за ним, ведет рукой по стене, привыкая к качке.

– Мы в грузовом вагоне, как я уже говорил. Следующий тоже грузовой. Там же находится туалет.

Мэлори вспоминает рассказ о мертвых телах. Может быть, у другой стены громоздятся гробы, а в них покачиваются в такт движению покойники.

– В этих вагонах мы храним всякие полезные вещи. В основном запасы, – говорит Дин.

Два вагона запасов. Мэлори должна бы обрадоваться. С ними путешествует целый склад, такой же большой, как в подвале главного дома.

– Пришли, – сообщает Дин. – Здесь переход в следующий вагон.

Звук открывающейся двери.

– Вы в повязках, поэтому не буду напоминать закрыть глаза. Мы опробовали десятки способов, чтобы огородить пространство между вагонами, однако защита непрочная – то сломается от движения, то ветер сдует, то желающие взглянуть на мир снимут… Пойдемте!

Кто-то берет Мэлори за руку. Это не Том. И не Олимпия. Мэлори отшатывается.

– Простите, я хотел помочь, – говорит Дин.

– Спасибо, мы справимся.

– Хорошо. Идите за мной.

Мэлори нащупывает за спиной Олимпию. Между вагонами потоки холодного воздуха.

Они переходят в следующий вагон, Дин закрывает двери.

– Опять всякая всячина. Одежда для нуждающихся. Хотя кто в наше время не нуждается, верно?

В другой реальности Мэлори обязательно поддержала бы разговор: «Да, все мы нуждаемся, и зимы в Мичигане суровые, и как же здорово, что вы доставляете одежду, и как замечательно, что есть поезд».

Однако сейчас она старается не болтать без крайней необходимости. Ей нужно отдельное купе. Личное пространство. И больше ничего.

Они продолжают путь молча.

– Еще переход. За ним – первый пассажирский.

Кто-то распахивает дверь с противоположной стороны и врывается в вагон. Дин пятится на Мэлори.

Мэлори сжимает запястье дочери. Все, конец. Теперь пора бежать и прыгать. Мэлори представляет, как гравий обочины врезается в колени и локти – как в детстве, когда учишься ездить на велосипеде. Мама тогда садилась рядом на корточки, заклеивала ранки пластырем…

– Простите, – произносит мужской голос. – Я в туалет.

Он неуклюже пробирается мимо Мэлори и детей, торопясь, извиняясь и пыхтя.

– Совсем как до нашествия, правда? – улыбается Дин.

Мэлори тоже хотела бы улыбнуться, однако она только что мысленно спрыгнула с поезда на ходу, приняв торопливого пассажира за безумца.

– Осторожно, дверь, – напоминает Дин.

Они снова между вагонами.

– Ну вот, – говорит Дин уже в вагоне. – Это купе свободно.

Отъезжает в сторону дверь. Стук колес становится громче. Он был приглушенным, а теперь – отчетливый. Будто Дин впустил немного внешнего мира в их убежище.

Отдельное купе. Как она и просила. Чем меньше людей, тем безопасней. Хорошо, что не надо идти дальше – у Тома с Олимпией не будет соблазна пообщаться.

Она переступает порог.

– Здесь довольно мило, – говорит Дин. – Если решитесь снять повязки, то увидите диванчик с красными подушками. Две широкие кровати. Зеркало. Когда едешь на небольшой скорости, кажется, что ты в гостинице. Помните гостиницы, Джилл?

– Конечно.

Мэлори не собирается осматриваться, она ощупывает пространство, изучает габариты. Пальцы натыкаются на рукоять метлы.