Мэлори не слышит никакого движения. Не знает, что еще сказать. Стучать в ближайшую дверь? Звать на помощь? Замереть и ждать, пока кто-нибудь пройдет по коридору и попросит человека подвинуться?

Вагон качается. Мэлори осознает – их жизни на волоске. Да и все в этом мире всего лишь пассажиры, которые толком не знают, куда их везут. Кто-то сказал, что они в безопасности, и они поверили.

На пути человек. Он преграждает путь к Тому и Олимпии. Он не двигается с места.

– Пожалуйста! – говорит она.

Нет, надо решаться. Нельзя бездействовать! Не для того она взяла детей, покинула дом и проделала весь этот путь, чтобы ее запугивал какой-то тип, которого она даже не знает. Никогда не видела. И вряд ли увидит.

И Мэлори решительно шагает вперед. Словно путь свободен. И правда – коридор пуст. Незнакомца больше нет. Мэлори не чувствует его присутствия. Не наталкивается на него. И ни на что другое.

Она останавливается, ощупывает пространство за спиной – от стены до стены. Мерно стучат колеса, она делает еще шаг. Вытягивает руки. Никого. Проходит до конца коридора и обратно. От края до края. Двери купе закрыты и были закрыты – она уверена, так как не слышала, чтобы их кто-то открывал. Мэлори принюхивается. Остался запах человека, мужчины. Она помнит ощущение его тела. Крупный, немного похож на отца.

Мэлори задирает голову, будто он мог спрятаться под потолком. Снова проходит коридор до конца. Теперь перед ней ряд закрытых дверей, за ними выход. Затем следующий вагон. Снова выход. И так далее.

Мэлори прислушивается. Из купе доносятся голоса.

– Он сказал, что поймал тварь.

– Как это «поймал»?

– Я встретил его между вагонами.

– Кого?

– Он говорит – тварь в одном из гробов в грузовом отделении.

Мэлори инстинктивно ускоряет шаг. Вот она уже в следующем вагоне. Она ощупывает вытянутыми руками путь, в ней столько страха и воспоминаний, что кажется – стало еще темнее. Выходит, все эти годы было светло, а теперь она услышала нечто сквозь закрытую дверь чужого купе – и свет погас навсегда.

Сказал, что поймал тварь.

В одном из гробов в грузовом отделении.

– Том, – бормочет Мэлори. – Олимпия…

Она почти не дышит от ужаса. Она идет вперед. Ее несет поезд.

Поезд, придуманный не ей.

Пространство, которое кто-то считает безопасным.

Глава 18

– Из купе не выходить, пока не доедем до места! – говорит Мэлори.

Она до сих пор в капюшоне, повязке и перчатках. Дети тоже – она проверила. Она даже не просит их повторить приказ – поймут по суровому тону, что дело серьезное.

Или не поймут?

– Что случилось? – спрашивает Том.

Разумеется. Том обязательно переспросит. Будет спорить. Мэлори пересекает купе и подходит к сыну вплотную. Он должен понять – сейчас не до шуток.

– Какая разница? Я сказала: не выходить – значит не выходить!

– Но, мама…

– Все, Том!

Сказал, что поймал тварь.

Какой ужас! Переписчик тоже упоминал кого-то, кто утверждал подобное. И в бумагах, которые он оставил, есть истории о пойманных тварях. Индиан-Ривер находится в Мичигане. Совсем близко. Новый мир сродни Дикому Западу – здесь так же чинят беззаконие и любят похвастаться удалью. Вряд ли хоть слово из этих россказней правда. Однако хорошему человеку не придет в голову хвалиться поимкой твари, даже в шутку.

Да еще в общественном месте…

Таких выдумщиков стоит бояться не меньше, чем содержимого ящика в грузовом отсеке.

– Мама… – начинает Олимпия.

Будто собирается с духом сообщить Мэлори нечто важное. Однако Мэлори не готова выслушивать. Хватит с нее новостей. Они в открытом плавании. В поезде, среди незнакомых людей. В чужой власти.

– Не сейчас! – обрывает она дочь.

Правда ли она боится людей больше, чем тварей? Действительно ли считает хвастуна более опасным, чем его пресловутую добычу?