Дурная кровь - Даха Тараторина (2020)

— Интересную же компанию ты себе подобрал, — почти танцевальным жестом он протянул руку дурной. — Сотник Борей Северный Ветер, — представился он.

— Талла… Ой!

Девчонка испуганно вырвала кисть, которую вместо дружеского стискивания вдруг принялись страстно слюнявить.

— Вы прекрасны, Талла! — лисьи глаза тоскливо проводили недолобызованную длань. — Верд говорил вам, что вы прекрасны?

— Обычно он говорит, что я на голову больная…

— И готов подтвердить это снова! — перебил наёмник, прикидывая, как бы поравнодушнее вклиниться между сладкой парочкой. Пожалуй, огреть Борьку чем-нибудь тяжёлым не очень вежливо. Хотя…

— Как?! Он не ценит такое сокровище? — Борей со скрежетом придвинул стул к Талле, якобы чтобы лучше её рассмотреть. — Но ваша кожа нежна, как только что выпавший снег, а очи глубоки, как омуты!

— А задница — мишень для неприятностей, — добавил наёмник.

Талла польщённо хмыкнула, хитро зыркнув на охотника.

— О, не обращайте на него внимания, прекрасная дева! Верд всегда отличался грубоватостью валенка…

— Зато ты так и остался ромашкой.

— У всякого своё предназначение, — притворно ахнул красавчик. — Я вынужден с самого рождения страдать от привлекательной внешности и отцовского состояния. Знаете, дорогая, — склонился он к колдунье, жарко дыша в вырез её рубахи, — я ведь богат. А все богачи несчастны и одиноки! Мы никогда не знаем, любят ли нас за деяния или за наши деньги…

— Деньги твоего папаши, — поправил Верд. — Кстати, напомни, речь о том состоянии, которого тебя лишили за то, что умудрился обрюхатить дочку градоправителя? Это же после той истории тебя сослали в Крепость?

Красавчик замолчал на вдохе, покаянно склонил голову и, наконец, уделил внимание наёмнику, ради которого, собственно, и подсел.

— Нет, — сознался он. Льняные локоны закрыли румянец на высоких скулах. — Сюда меня сослали, когда я заявил, что не стану жениться на этой распутной старухе. Ей на тот момент уже стукнуло тридцать, к тому же, она не была невинна!

Пальцы наёмника сами собой отбивали дробь по рукояти меча. Нет, конечно, он не собирался выхватывать оружие и нападать на бывшего сослуживца. Тем более, что тот тоже не беззащитен, до сотника вон успел дослужиться. Да и вообще выжил и рожу ему никто не попортил до сих пор. Что странно, если Борькины привычки не изменились. Холёный, избалованный, он вечно спал допоздна, требовал завтрак в постель, а комнату его (отдельную, между прочим!) сходу оборудовали зеркалами и шкафами для выходных платьев, кои и выгулять-то здесь всё одно повода не находилось. А уж сколько склянок с вонючими мазями и жижами стояло у его кровати! Смешать одну с другой в надежде, что получившаяся смесь вызовет у баловня хотя бы недержание, было любимым развлечением их отряда…

А гляди ты! Сотник… Когда-то это место прочили Верду. Очень, очень давно.

Разукрасить бы его физиономию синяками! Чтобы зенки, точно подведённые углём, превратились в узкие затёкшие щёлочки и больше не зыркали на колдунью, как на корову с рынка!

Да и девка хороша! Глазёнками стреляет, хихикает. Словно и не замечает, что ушлый блондинчик уже дважды якобы ненароком задел её колено, а наклонившись, чтобы показать что-то в другом конце забитого постояльцами зала, положил руку на спинку её стула, да там и оставил.

Пронзив ножом вдруг показавшийся жёстким, как подошва, кусок мяса, Верд поинтересовался:

— А что, Борька…

— Борей…

— Борька, успел ли ты жениться? Небось у какой-нибудь из твоих пассий всё ж нашлась цепкая мамаша, успевшая вовремя тебя словить на горячем?

Легонько коснувшись острого подбородка Таллы, красавчик скорбно сообщил:

— Настоящая любовь так и не нашла меня…

— Или ты хорошо прятался.

— Я одинок! Нет в моей жизни прекрасной женщины, что ждала бы дома у очага…

— Боги миловали, — вставил Санни.