Непутевая - Лиза Альтер (1997)

Вскоре комната огласилась криками: «Черт! Убей этого ублюдка! На куски этого рыжего паразита!» Зрители топали ногами, размахивали кулаками. Вокруг летали перья, капала кровь. Клем, сидевший передо мной, даже не заметил, когда я убрала руки с его плеч и отошла к окну.

В лунном свете поблескивали склонившиеся ивы. Мне нравился этот вид из окна. Вечером не было видно этого проклятого завода, который окутывал реку желтым туманом.

— В чем дело, детка? — Флойд лениво откинул со лба черные волосы. — Не любишь смотреть на смерть?

— Наверное, не люблю.

— Странно. Не ты ли носишься повсюду со своим отчаянным дружком?

— Ну и что?

— А может, пора поискать другого? — он притянул меня так, что я уткнулась носом в парчовый жилет. Чего было еще ожидать от того, кто украл когда-то все наши комиксы о дядюшке Скрудже?

— Остынь, Флойд.

Он отпустил меня и засмеялся.

— Конечно, детка. Но когда тебе понадобится настоящий мужчина, дай знать Флойду.

— Договорились.

— Дать тебе еще французских штучек? Или у Клема уже не встает?

— Убирайся к черту! — разозлилась я.

Он затронул тему, которая не касалась никого, кроме нас с Клемом: наши сексуальные отношения, не доставлявшие радости ни мне, ни ему. Однажды он привязал меня за руки и лодыжки к деревянному настилу, в другой раз натянул мне на лицо чулок, как делают грабители. Еще как-то остановил «харлей» в лесу, раздел меня, заставил широко раздвинуть ноги и вонзился в меня, не слезая со своего леопардового сиденья и даже не выключив двигатель. Казалось, он сам не знает, в чем найдет удовлетворение. О том, чтобы доставить удовольствие мне, не было и речи. Он испытывал ужас перед окончательным оргазмом, как он это называл. Ужас, который сковывал его и не давал довести до конца ни одну попытку овладеть мной.

…Двое мужчин поймали своих искалеченных, истекающих кровью, но еще живых петухов. Я не знала и не хотела знать, кто победил.

— Пора, ребята! — скомандовал Флойд.

Все засуетились, будто он щелкнул хлыстом. Стулья вернулись к столам, клиенты расселись вокруг них, словно и не было кровавой битвы.

Флойд поднял крышку люка, двое мужчин вытащили оттуда бочонок и открыли кран. Я услышала, как выливается из него в отверстие в полу «домашнее пиво». Клем собрал со стола бумажные стаканчики и выбросил в люк.

Кто-то постучал в дверь, ведущую в другую комнату, и вскоре оттуда вышли Максин, негритянка и двое застегивающих брюки мужчин. Гитарист схватил гитару и сел на помост, к которому Клем прислонил фанерную вывеску «Проповедь протестантов-сектантов». Максин и негритянка тихо запели. Флойд, успевший повязать вокруг шеи черный шелковый платок, открыл огромную Библию и присоединился к певицам.

— Джинни, — позвал Клем. — Сюда!

Гитарист забренчал на своей гитаре, Максин и негритянка, покачиваясь в такт, негромко пели, а Флойд высокопарно декламировал: «И это сказал Господь…»

Неожиданно сверкнули красные огни, раздался вой сирен, дверь распахнулась — и в комнату ворвались, размахивая пистолетами, несколько полисменов. Не обращая внимания на поющих, они стремительно прошли во вторую комнату, потом вернулись и стали обнюхивать посетителей.

— «Каждый человек должен покориться авторитетам. Но нет авторитета выше, чем Бог. Кто противится авторитетам — противится Богу», — читал Флойд.

— О счастье мое! О счастливый день! — причитали Максин и негритянка. — Иисус пришел! Пришел и указал нам дорогу.

— Добрый вечер, шериф, — Флойд с самым невинным видом оторвался от Библии. — Всегда рады вам и вашим парням.

— Иди к черту, Флойд! — рявкнул шериф. — Снова ты нас опередил. Но не радуйся: рано или поздно мы тебя накроем. — Он повернулся и вышел, а вслед за ним его люди.