Наедине - Юлия Амусина

— Еще как может, — возражает Миха, снова подсаживаясь ко мне ближе и перебирая ладонью мои распущенные волосы. — Я вернулся туда из-за тебя и после уже просто не смог остановиться. С тобой вообще опасно иметь дело, Фима, — он наклоняется ко мне, его теплое дыхание очень чувствительно щекочет мою шею. — С тобой пропадаешь…

Он целует мои приоткрытые губы, снова и снова проникает языком в мой рот, увлекая собой, к себе, и я поддаюсь, забываю обо всем на свете. Он прижимает меня к спинке дивана, носом отводит в сторону мои волосы и покрывает поцелуями скулы, чертит влажную дорожку к вырезу майки, которая вновь задрана и уже почти ничего не скрывает. Исследует ртом мою грудь, и я остро выгибаюсь под его ласками, на выдохе закрываю глаза и только сильнее взбиваю ладонями его короткие волосы. Я тяну с придыханием его имя:

— Мишка… Миша…

И это заводит его еще сильнее. Моя никчемная майка стремительно летит куда-то под диван, его ладони оглаживают конкуры моей груди, а влажный язык вычерчивает круги около затвердевшего соска. Мишка захватывает его зубами, и из моего горла вырывается острый стон удовольствия. Его ладонь спускается ниже по моему животу, пальцы касаются края пижамных штанов, оттягивают резинку вниз. И в этот момент мои глаза широко распахиваются, а сама я быстро кладу ладонь поверх его пальцев.

— Постой… — выдаю хрипло, приподнимая голову так, чтобы видеть его лицо.

— Нет? — понимает он, и в ответ я медленно качаю головой. — Сим, я не сделаю тебе ничего плохого.

— Я знаю, — моя улыбка вновь насквозь пропитана фальшью. — Но не могу… Я не могу, Миш.

И спешно выбираюсь из его объятий. Склоняюсь к полу, отыскивая свою майку, и натягиваю ее обратно.

Мишка приподнимает мое лицо за подбородок и долго смотрит мне прямо глаза. Проводит пальцем по нижней части моей щеки, там, где еще совсем недавно был… Стоп, стоп, стоп! Запретная зона! Я вздрагиваю и сбросив со своих плеч его ладони, иду к креслу у балкона, возле которого валяется полупустая пачка сигарет. Чувствую его за своей спиной, но не оборачиваюсь; опускаюсь на корточки, трясущимися руками сгребаю пачку, толкаю балконную дверь, впуская в комнату прохладный воздух, и торопливо закуриваю.

— Сим, — зовет меня Миха, явно сбитый с толку этой внезапной переменой в моем поведении.

Нет, время не лечит, из него выходит такой же хреновый врач, как из тех дотошливых мозгоправов, которых отец пачками таскал к своей единственной спятившей дочери.

— Ее видно, да?

— Нет. Только если очень долго приглядываться, — Мишка становится со мной рядом и смотрит на улицу сквозь запотевшее балконное стекло.

— Я не вижу ее в зеркале, — говорю я, сбрасывая пепел с кончика сигареты. — Смотрю и не вижу. Наверное, у меня что-то со зрением…

— Послушай, — он переводит взгляд в мою сторону. — Честное слово, его совсем не видно. Но даже если бы было иначе… Поверь мне, никакой шрам не сможет испортить твоего лица.

— Это не шрам, — качаю головой, устремляю взгляд на унылый пейзаж за окном.

— Ладно, пусть…

— Это метка, — перебиваю, с досадой наблюдая за тем, как дрожат мои руки.

— А… — он в явной растерянности. — Хорошо…

— Правда? — я нервно улыбаюсь.

— Черт, конечно нет, — бросает он сквозь зубы, отбирает у меня окурок и сам тушит его в пепельнице. — Ну-ка, посмотри на меня.

Я категорически мотаю головой, и тогда он сам разворачивает к себе мое лицо, крепко сжав пальцами подбородок.

— Ты очень красивая. Я сразу обратил на тебя внимание в этом вашем клубе по интересам, — говорит, пристально глядя в мои глаза. — Я не стану на тебя давить, это все равно бесполезно, если только когда-нибудь ты сама не захочешь рассказать. А пока я просто буду рядом, — он берет меня за руку и добавляет с сомнением. — Конечно, если ты этого хочешь.

Не отвечая, я тускло улыбаюсь, обнимаю его за шею и носом утыкаюсь в его плечо.