Наедине - Юлия Амусина

— Да ну, это полный вздор, — качаю я головой.

— Вздор? А теперь вспомни, что за песня установлена у него на звонке, — усмехается Ник. — «Ели мясо мужики…»[7]

— Думаешь, это такой тонкий намек?

— Все может быть, — напускает туману коварный Никита. — Но ни одна, даже самая грязная сплетня не появляется на пустом месте. В любом случае, они с Графиней нашли друг друга.

— Это точно, — соглашаюсь, молниеносно вытягивая из кармана мобильник и лишний раз убеждаясь в отсутствии пропущенных звонков или сообщений. Кажется, я весь день только и делаю, что жду знакомого сигнала. С той самой минуты, как Миха сообщил, что ему пора отправляться на работу, набросил на плечи куртку и покинул мою квартиру, в которой сразу стало как-то темно, пусто и очень неуютно. Лишь осязаемый страх перед огромным враждебным миром, что находится прямо за моей внушительной дверью, не позволил мне выскочить следом.

Все оставшееся время до наступления спасительного вечера я не выступала за пределы своего злополучного круга; курила под чашечку крепкого кофе, слушала музыку, таращилась на неизменный вид за окном и, как всегда, с нетерпением ждала момента, когда нужно будет собираться в клуб.

А еще звонка.

Нет, звонка я ждала не в пример больше…

— Ник, — зову своего друга в надежде переключиться на более безопасную для своего спокойствия тему, не провоцирующую гаданий о том, позвонит Миха сегодня, или нет. — Ты еще не разговаривал со Светой?

— По телефону, — он мгновенно настораживается, теряя интерес к парочке эффектной Графини и оживившегося Стевича. — А что?

— Так и не скажешь ей об… этом? — киваю неопределенно. Жуткий синяк на его лице заметно побледнел и уже не выглядит так устрашающе, но Ник сразу же понимает, что именно я имею в виду. Морщится в досаде, прежде чем буркнуть скупо:

— Нет.

— Может, ей все-таки лучше узнать?

Никита отворачивается, вынимает из подставки стеклянный бокал и привычным движением занимает свое прежнее место.

— Не волнуйся. Я знаю, что делаю.

В этом у меня имеются вполне обоснованные сомнения, но я молчу и киваю, показывая тем самым, что больше не стану поднимать эту тему. Никита удовлетворенно склоняет голову набок. В этот момент к бару приближается сразу несколько человек, и какое-то время мой друг безнадежно занят смешиванием разнообразных коктейлей по желанию публики, мне остается лишь наблюдать за ловкими движениями его рук. От нечего делать я поглядываю и в зал, на извивающиеся в ритме музыки разнополые тела, переплетенные между собой. Заостряю внимание на Стевиче, который как раз кладет широкую ладонь на талию Елизаветы и, притянув ее к себе ближе, ласково целует женщину в висок. Та благосклонно улыбается, поправляет массивный браслет на тонком запястье, что-то негромко говорит нашему хозяину, который теперь тоже начинает улыбаться, едва заметно приподнимая уголки губ. Я смотрю на них, и в моей голове против воли оживает навязчивая мелодия, установленная у Стевича на главном звонке.

«Я за ней не уследил, в том моя вина…»

Резко вздрагиваю, когда музыка доносится уже из моего кармана.

«Но скажите, правда, вкусная она?»

Пытаюсь усмирить бешеное сердцебиение, вытаскиваю телефон и не глядя прикладываю его к уху, ожидая услышать в динамике негромкий Михин голос. Но вместо теплых знакомых ноток мне в ухо летит напряженное:

— Привет, Сима.

И я, с большим трудом скрывая охватившее меня разочарование, отвечаю не менее напряженно:

— Привет, Володя.

— Как ты? — слушая его голос, я никак не могу избавиться от стойкого ощущения, будто Володе не терпится поскорее закончить этот неожиданный звонок, толком не начавшийся. Он сам набрал мой номер, вот только теперь явно не знает, что именно следует мне говорить, и от этого заметно тяготится.