Это ты во всем виновата! - Пол Рудник

— Когда Софи услышала, что ее самая любимая актриса, Хеллер Харриган, будет играть Линнею в фильме «Войны ангела», — подхватила Барбара, — она была так счастлива, что на несколько минут совершенно забыла о трубках, уколах, выпавших волосах и обо всем остальном. Еще когда Софи проходила свои самые первые этапы лечения в кабинете химиотерапии в «Бостон Дженерал», она, сидя в огромном кресле с капельницей в руке, запоем пересматривала «Анну Банану» на своем айпаде. Так что, в каком-то смысле, думаю, можно сказать, что Хеллер Харриган помогла сохранить Софи жизнь.

Когда мама Софи произнесла это, сначала я подумала о том, насколько это прекрасно, но потом с сочувствием взглянула на Хеллер — все, что говорили родители Софи, накладывало на нее столько ответственности!

— Несколько месяцев назад, — рассказывал отец Софи, — когда дела обстояли уже не так хорошо, Софи мне сказала, и я цитирую ее слова, она сказала, что худшим в ее смерти будет то, что она никогда не увидит Хеллер Харриган в фильме «Войны ангела». Состояние Софи стабилизировалось, по крайней мере, на настоящий момент, и благодаря всем феноменальным сотрудникам фонда «Загадай Желание» и в особенности благодаря Хеллер Харриган, сегодняшний день будет очень особенным.

— Хеллер Харриган, — произнесла Барбара, — я хочу, чтобы ты встретила нашу любимую дочь и своего главного фаната, мисс Софи Шулер.

Уайатт стиснул мою руку, за что я была ему благодарна, потому что в течение всей первой части церемонии я находилась в отчаянии из-за того, что стул, на котором я сидела, был сделан не из дерева, а из какого-то металла, с виниловым сиденьем с мягкой обивкой. Так как со мной рядом не было ничего деревянного, обо что я могла бы постучать, мой мозг начал лихорадочно, но безуспешно придумывать, как найти выход из этой ситуации. Тут я заметила на сцене сбоку деревянный стол, на котором были расставлены книги серии «Войны ангела» и фигурки персонажей, и мой мозг принял решение: если я мысленно представлю, что постучу по этому столу три раза, тогда никто не заболеет, Хеллер не навредит Софи и все пройдет хорошо. И если вам кажется, что так думать равносильно сумасшествию, то это совсем не так. Представить, что я стучу по тому столу было единственным способом, который помог мне не сойти с ума.

Все встали и начали аплодировать, и Софи Шулер вышла на сцену. Она выглядела младше своих тринадцати лет и, не знаю, почему меня это удивило, но она была немного пухленькой. Я всегда предполагала, что кто-нибудь настолько больной будет худым и хрупким, но Софи выглядела настоящей здоровячкой, с розовыми круглыми щеками и какой-то сплющенной рыбацкой кепкой на лысой голове. Девочка выглядела невероятно счастливой и ужасно нервничающей, что, по моим наблюдениям, было обычным делом для фанатов Хеллер — как будто они не могли дождаться встречи с Хеллер, но одновременно были на грани того, чтобы расплакаться или убежать в поисках туалета.

— Здравствуй, Софи, — сказала Хеллер, раскрывая руки для объятий. Пока Хеллер и Софи обнимались, я глядела на деревянную столешницу, хотя сейчас мой мозг убеждал меня, что я не могу больше ее использовать, потому что она становится слишком знакомой, а значит, бесполезной. Мои глаза заметались по всей комнате и остановились на паре двойных деревянных дверей, которые, я надеюсь, были деревянными, а не только покрашенными под дерево.

— Так здорово с тобой познакомиться, — сказала Хеллер Софи, все еще обнимая девочку. — Мы все невероятно рады, что ты здесь.

Хеллер хорошо справлялась. Она мне объяснила, что, встречаясь с больными детьми, она натренировалась никогда не спрашивать, как у них дела, потому что это поставит ребенка в неудобное положение. «Ну, то есть, что тебе должен ответить этот ребенок? — говорила мне Хеллер. — Я нуждаюсь в трансплантации сердца, только мне никак не могут найти донора, но помимо этого я свеж как огуречик?»