Стерва - Лаура Тонян

Да, если бы твоя мама была менее упрямой, мы бы встретились раньше. Намного раньше. Агнес спешным шагом преодолевает расстояние между нами. Ее улыбка почти вымучена. Ей тоже стыдно передо мной, но я не держу на нее ни зла, ни обид. Она все еще мой друг. Если я смог простить Сэм, я смогу простить всех. Даже Бриса. Ради новой жизни, что Сэми выносила внутри себя, я способен на прощение. Даниэль – мое продолжение, и это все ради нее, для нее и благодаря ей.

– Она тебя молниеносно признала, – усмехнувшись, озвучивает факт Агнес, теребя длинный ремень сумки. – Даже поразительно.

Я усмехаюсь ей в ответ. Так приятно чувствовать на коже безмятежное дыхание дочери. Он обвила меня своими руками, прислонив голову к плечу. Я глажу ее по спине, проводя рукой по теплой ткани детского пальто.

– Я ей с самого начала понравился, – отшучиваюсь я.

Но Агнес права – Даниэль даже не стала сомневаться в моем отцовстве. С каких пор она сердцем понимала, что папа ее – не какой-то там Бут, радушно развлекающийся с мексиканками, и что он не мертв? Что ее отец не мертв. Она, будто, всегда знала, что я есть. И что я приду к ней.

– Это тоже правда, – коротко заявляет жена моего лучшего друга, потупив взгляд.

Спустя минуту она большим пальцем указывает назад.

– Я так понимаю, мои услуги водителя не понадобятся?

Я качаю головой, умиротворенно улыбаясь. Глазами цепляюсь за вывеску у дороги – это афиша какого-то клуба, в котором, судя по всему, пройдет весьма забавный Хэллоуин. Агнес, проследив за моим взглядом, тоже принимается читать рекламное объявление.

– Я и забыла про скорый праздник, зато Аарон закупился тыквами.

Посмеиваясь над другом, я охотно киваю.

– Да, он всегда такой предусмотрительный. Еще с детства.

Агнес, как мне показалось, слегка удивлена, что я с нею не груб, а я и не собираюсь таковым быть, но все равно неловкость между нами сохраняется. Мы прощаемся довольно быстро. Я сажаю Дани на заднее сиденье, и пока я не очень быстро передвигаюсь по дорогам на своей машине, она засыпает. Как же она красива, когда спит! Всегда красива! Господи, у меня есть дочь… Если призадуматься, если поразмыслить об этом, то можно свихнуться от такой новости. Но точно только от радости, никак иначе.

Я убираю челку с глаз, провожу пятерней по волосам. Пряди проскальзывают через пальцы. Я очень нервничаю, поглядываю в зеркало заднего вида, в боковое зеркало. Привожу в порядок себя. Все время кажется, что выгляжу ужасно. Боже, эти синяки… Они просто кошмарны. Серая рубашка под пальто хотя бы скрывает еще один на ключице. Да и к чему это? Мы все равно поссоримся с Сэм. По-другому просто не может быть. Мы столько прошли, и каждый из нас был по-вселенски не прав. Невозможно не хотеть убить друг друга.

У меня на руках спящая дочь, и номер квартиры нажимать не приходится. В дом вместе со мной заходит еще один житель. И вместе с ним, взрослым корейцем, мы едем в одном лифте. Я с Дани выхожу на пятом этаже, а сосед Саманты едет дальше. После однократного звонка в дверь, та открывается в считанные секунды. Сэм на пороге неоднозначно реагирует: она долго всматривается мне в лицо, протягивает руки, чтобы забрать Дани, но убирает их обратно, наблюдая ее беззаботный сон. Сэм озадачена, но она пропускает меня в квартиру. И я тихо ступаю по паркету, направляясь по памяти в комнату Даниэль. Саманта спешит за мной. Девушка отдергивает одеяло, и я кладу ее на постель, а мама Дани присаживается рядом, снимая с дочери аккуратно пальто. Дани ворочается, и мы на секунду замираем, но девочка спит очень крепко. К счастью, хоть в этом мы можем позволить себе расслабиться. Сэм раздевает Даниэль до майки и трусиков в одинаковый рисунок, и только после я накрываю ее одеялом. Нагибаясь, я целую чудо, стоящее всего золота на планете, в лоб и в носик, который она морщит.