Сэми уже вышла в гостиную. Я иду следом за ней, изучая ее простые джинсовые шорты и белую майку с изображением Bon Jovi. Ее волосы рассыпаны по спине, а я, дурак, мечтаю зарыться в них носом и нюхать, нюхать исходящий от них волшебный аромат. Девушка подходит к окну, выглядывая в него из-за светлых длинных штор. Или ей совсем нечего мне сказать, или она не знает, с чего начать. Присев в кресло рядом, я упираю локти в колени, подушки пальцев обеих рук прикасаются к друг другу. Я то поднимаю на нее голову, то смотрю себе под ноги, волнуясь и нервничая. А, собственно, почему я должен что-то говорить? В первую очередь, виновата она, пусть и просит прощения. Господи, ну почему я так люблю эту женщину, что даже не могу разбить все здесь на хрен? Если бы даже в соседней комнате не было Даниэль, я бы не смог. Все равно не смог. Вместо того чтобы хотеть накричать на нее, я любуюсь ее станом, ее длинными красивыми ногами в этих коротеньких шортиках.

Точно дурак.

– Мы с тобой почти неделю не виделись, – практически шепчу, заботливо думая о спящей малышке. Моей малышке. – Нам стоит обсудить много чего.

Полу обернувшись, Сэм пристально меня разглядывает, после чего бросает с обидой:

– Да, давай обсудим твой подкуп Бриса, и то, как ты умело изображал неведение.

Я злюсь, и хоть обещал держать себя в руках, ни черта не получается из-за ее реакции.

– Да, и еще поговорим о твоей лжи, о том, как ты меня водила за нос столько лет.

– Эти годы ты провел в Испании! – кричит Сэм, тыкая в меня пальцем. Она быстрым шагом доходит до комнаты Дани, и закрывает дверь с внешней стороны, чтобы не разбудить нашу дочь. Повернувшись ко мне, Сэми продолжает: – И ты был счастлив, как я думала, понятно? – тише говорит она. – Я не хотела разрушать то, что у тебя было. Я подумала, что ты больше не заглушаешь боль в выпивке, занялся любимым делом и, наконец, влюбился. Влюбился в кого-то другого, а не меня! – Сэм контролирует высоту своего голоса, но от переполняющих ее эмоций, она чуть было его не срывает. – Я думала о тебе, о том, что твоя мать, наверняка, очень счастлива, ведь теперь ее сын нашел себе подходящую партию.

Она глубоко дышит, когда заканчивает. Я вспоминаю о словах Аарона в ту ночь, когда после драки, мы пили в баре. Он сказал, что Сэм тогда перестала быть эгоисткой, когда подумала обо мне в первую очередь, отложив свои интересы в дальний угол. Но это ведь ребенок. Наш ребенок… Нельзя было жертвовать интересами Даниэль. Прекрати искать оправдания Саманте, Джереми!

Я закрываю лицо руками, протирая глаза. Встаю с кресла и меряю шагами комнату, чувствуя на себе взгляд Сэм. Она ждет. Мы оба в подвешенном состоянии. Не понятно, что будет дальше, что мы решим. Многое зависит от нее. И многое зависит от меня. Мы сейчас ровно посередине круговорота всего того, что нам выпало пережить. Этот экватор я хочу преодолеть с ней вместе. Я хочу его перешагнуть и идти дальше. Остановившись, я поднимаю на нее глаза. Она растеряна, она зла. После всего, что произошло у Бриса на дне рождения, это даже не удивительно.

– Твоя мама ко мне приходила, – вдруг выкладывает девушка.

Я приглаживаю волосы, постепенно вскипая. Что она делала у Сэм? Зачем приходила? Саманта спешит прояснить ситуацию:

– Она и раньше встречалась со мной. Когда ты прилетел из Испании… в то утро, – сглотнув, Сэми вздыхает и проводит пальцами по своим длинным локонам. – В то утро она увидела меня в кофейне Чейза. Она предупредила меня, чтобы я держалась от тебя подальше. Я и так была напугана и не была уверена, что знакомить тебя с Дани является хорошей идеей, – Саманта склоняет взгляд к моим сжимающимся кулакам. – Но она ясно дала мне понять, что я не нужна тебе, и что ты доволен жизнью. Я побоялась все испортить, – кротко произносит мать моей дочери, опустив голову и сложив на груди руки.

– Мама же не знала про Даниэль, – констатирую я, пройдя в другой конец комнаты.